Дорога шамана - Робин Хобб Страница 19

Девара указывал путь, я ехал рядом с ним. К полудню я уже не мог думать ни о чем, кроме воды. Моя кобылка весело трусила рядом с Дедемом, но я знал, что ей тоже нужна вода. Я уже испробовал все, что знал, чтобы справиться с жаждой. Гладкий камешек во рту теперь уже не помогал, а только раздражал меня. Я подобрал его, когда спрыгнул на землю, чтобы сорвать несколько сочных листьев растения под названием ослиные уши. Немного пожевав, я выплюнул мякоть, и его сок слегка смочил пересохший рот. Губы и внутренняя поверхность носа уже потрескались, язык распух настолько, что едва помещался во рту. А по-прежнему молчавший Девара выглядел так, будто жажды не существует в природе. Через некоторое время я почувствовал муки голода, но жажда была сильнее. Я усиленно искал какие-нибудь признаки воды, о которых мне рассказывал сержант Дюрил — длинная линия деревьев, низина, где растения гуще и зеленее, или следы животных, — но видел только, что местность становится все более голой и каменистой.

Мне оставалось только не отставать от Девара, надеясь на то, что он преследует какую-то цель. Когда тени снова начали удлиняться, а мы так и не нашли воды, я осмелился заговорить, с трудом разлепив потрескавшиеся губы.

— Мы скоро доберемся до воды?

Девара посмотрел на меня, а затем демонстративно огляделся по сторонам.

— Вряд ли.

Затем он улыбнулся, и я понял, что он действительно нисколько не страдает от жажды. Мы молча поехали дальше. Я чувствовал, что силы у моей кобылы убывают, но она не отставала от Дедема. Когда вечер опустился на равнину, Девара остановил своего коня и огляделся по сторонам.

— Спать будем здесь, — объявил он.

Место нашей новой ночевки оказалось еще хуже предыдущего. Здесь даже не нашлось камней, которые хранили бы солнечное тепло, лишь сухие ветки, и никакой травы для уставших талди.

— Вы спятили! — проскрипел я, прежде чем вспомнил, что должен демонстрировать Девара почтение.

Впрочем, в те минуты я вообще ни о чем не мог думать, кроме воды.

Девара уже спрыгнул на землю. Он окинул меня равнодушным взглядом и заявил:

— Ты должен меня слушаться, солдатский сынок. Так сказал твой отец.

Пришлось подчиниться. Я слез со своей кобылы и принялся озираться по сторонам, однако ничего особенного не увидел. Я решил, что если меня подвергли какому-то испытанию, то, похоже, я его не выдержал. Как и предыдущим вечером, Девара, скрестив ноги, уселся на сухую землю. Мне показалось, что он всем доволен и с удовольствием наблюдает за тем, как спускается ночь.

Голова у меня болела, я до тошноты хотел есть, но понимал, что если сумею уснуть, то все пройдет. Я решил, что на сей раз постараюсь устроиться удобнее, нежели прошлой ночью, и выбрал место подальше от Девара, где, как мне показалось, было больше песка, чем камней. Я не забыл, как он подкрадывался ко мне утром. Я вырыл руками в песке небольшое углубление размером с собственное тело, чтобы свернуться внутри калачиком, рассудив, что таким образом сумею сохранить чуть больше тепла. Я вынимал из ямки мелкие камни, когда Девара встал и потянулся. Затем он подошел к моей «постели» и окинул ее презрительным взглядом.

— Собираешься снести парочку яиц? Отличное гнездо для мудрой курицы.

Чтобы ему ответить, мне пришлось бы разлепить непослушные губы, поэтому я оставил его насмешку без внимания. Я никак не мог понять, почему жажда и голод, терзающие меня, его словно бы не касались. Словно в ответ на мои мысли, Девара пробормотал:

— Слабак.

Затем он отвернулся и снова уселся на прежнее место. Чувствуя себя ужасно глупо, я забрался в ямку, закрыл глаза, в которые, казалось, кто-то насыпал по пригоршне песка, и молча произнес молитву, попросив доброго бога дать мне силы и помочь понять, чему, по мнению отца, этот человек может меня научить. Вероятно, лишения нужны для того, чтобы проверить, на что я гожусь. Или враг моего отца решил нарушить условия сделки и будет издеваться надо мной, пока я не умру.

Возможно, мой отец ошибся, когда поверил ему.

А может быть, я действительно слабак и предаю отца, сомневаясь в правильности его решения. «Надеюсь, что смогу тобой гордиться, сын», — сказали его глаза на прощание. Я снова попросил доброго бога дать мне мужества и отваги, а потом попытался уснуть.

Глубокой ночью я проснулся, потому что почувствовал запах колбасок. Нет. Запах копченого мяса. Какая глупость! И тут я различил едва уловимый звук: булькала вода, переливаясь в мехе. Я решил, что у меня начались галлюцинации. Но я вновь услышал тот же звук, а затем легкий плеск, когда Девара убрал мех от губ. Мне пришло в голову, что в его широкой одежде легко можно спрятать мех с водой и несколько кусков сушеного мяса. Я с трудом разлепил веки и открыл глаза. В мире нет ничего чернее, чем ночь в Средних Землях. Далеким звездам наплевать на то, что происходит внизу, на земле. Я не видел Девара.

Сержант Дюрил часто говорил мне, что голод, жажда и недостаток сна заставляют человека принимать неправильные решения. Он сказал, что, став немного старше, я смогу добавить к этому списку еще и похоть. Я задумался. Что это — проверка моей выносливости и стойкости? Или старинный враг обманул отца? Должен ли я подчиняться Девара даже в том случае, если он ведет меня к смерти? Следует ли верить в правильность решения отца или принять собственное? Мой отец старше и мудрее меня. Но его здесь нет, а я есть. Я слишком устал и измучился от жажды, чтобы мыслить связно. И все же мне нужно принять решение. Подчиниться или нет? Верить или нет?

Я закрыл глаза и обратился к доброму богу за советом, однако услышал лишь тихую песню ветра, звучавшую над равниной. Я крепко заснул, и мне приснился отец. Он сказал, что если я хочу быть достойным сыном, то должен все выдержать. Потом сон изменился, и сержант Дюрил заявил, что он всегда знал, какой я дурак, ведь даже маленький ребенок никогда не отправится на равнину без воды и пищи. А идиоты заслуживают смерти. Сколько раз он мне это говорил? Если человек не в состоянии сам о себе позаботиться, пусть его убьют, чтобы он не навлек беду на весь полк. Я проснулся и несколько минут лежал без сна. Я оказался во власти дикаря, который явно испытывает ко мне неприязнь. У меня нет ни воды, ни пищи. Более того, вряд ли мне удастся найти воду на расстоянии одного дня пути от нашей стоянки. Да и продержаться еще один день без воды я не смогу. Меня охватило уныние. Потом я принял решение, однако счел лучшим подождать до утра.

При первых проблесках рассвета я выбрался из своей ямки и подошел к Девара. У него были открыты глаза, и он внимательно за мной наблюдал. Попытка открыть рот причинила мне невероятную боль, но я все равно умудрился прохрипеть:

— Я знаю, что у вас есть вода. Пожалуйста, дайте мне немного.

Он медленно сел.

— Нет. — Его рука уже лежала на рукояти «лебединой шеи», у меня же не было никакого оружия. Девара ухмыльнулся и добавил: — Попробуй отнять ее.

Я стоял перед ним, физические страдания, усугубленные ненавистью, боролись во мне со страхом. В конце концов я решил, что хочу жить.