Эликсир - Хилари Дафф Страница 19

— Но почему папа рассказал об этих снимках тебе, а не мне? — спросила я.

— Мы с ним об этом говорили. Он объяснил, что, когда ты была маленькой, он не хотел тебя пугать. А когда ты подросла, то стала так походить на свою маму и никогда бы ему не поверила.

Я грустно улыбнулась. Папа был прав, и в эту минуту я как бы ощутила его присутствие в этой комнате. А еще я поняла одну важную вещь: я действительно знаю его лучше, чем Бен. Потому что теперь я знала, что он мог подумать.

— Папа знал об этом всю мою жизнь, — сказала я, — но не обмолвился и словом, потому что не хотел, чтобы страх мешал мне делать то, что я хочу. И я не позволю страху ломать мне жизнь. Мы едем в Рио.

Бен открыл было рот, чтобы возразить, но понял, что это бесполезно. И лишь испустил тяжелый вздох.

— Ладно… Мы едем в Рио.

Вечером курьер доставил заказное письмо от мамы с нотариально заверенным согласием на мою поездку в Бразилию. К официальным бумагам она приложила лишь короткую записку: «Я все еще этого не одобряю, но верю, что ты сама сумеешь сделать правильный выбор. Целую, мама».

Итак, все улажено.

Укладываясь спать в тот вечер, я все гадала: не повлияют ли сделанные мной открытия на то, что происходит со мною во сне? Появится ли мой парень? Станет ли он вести себя по-прежнему? Я умирала от желания все это узнать, но, к сожалению, практически невозможно заснуть, когда вам хочется увидеть какой-то один определенный сон! К двум часам ночи я полностью сдалась и стала раскладывать пасьянс, лежа в постели и одним глазом посматривая на какой-то старый сериал по телевизору. Я собиралась спуститься вниз, как только закончится серия, чтобы заварить себе чаю, но этого так и не случилось.

Вместо этого я обнаружила, что сижу в забегаловке у Далта.

Я сидела за барной стойкой, следя за тем, как ловко орудует повар над своим грилем, переворачивая несколько бургеров и следя за яблочным пирогом. Дверь со скрипом открылась, и мне не было необходимости оборачиваться и смотреть, чтобы узнать, что это пришел он. Я почувствовала сквозняк из открытой двери, и исходящую из него силу, когда он прошел мимо столиков, и жар его тела, когда он подошел к стойке и уселся всего в нескольких сантиметрах от меня.

Между нами словно пробежал электрический разряд, и я чувствовала, как меня прожигает насквозь его взгляд, но все еще не повернула голову

— Кто ты? — спросила я.

— Ты знаешь, кто я, — ответил он. — Я твой.

Повар ловко перевернул бургер и прижал его к решетке своей лопаткой. Мясо зашипело, брызгая жиром на угли.

— Мне следует бояться тебя? — спросила я.

— Зачем беспокоиться? — ответил он. — Все равно конец не изменишь.

Повар перекинул бургер на тарелку и поставил ее передо мной: сочащееся соком нежное мясо на свежей разрезанной булке.

Только это был вовсе не бургер. Мне подали жареного тарантула.

Я ахнула и подняла глаза на повара. Это был Бен, и его лоб был покрыт бисеринками пота. Он подмигнул и ткнул лопаткой в сторону гриля, где шипели и плевались жиром тушки еще полудюжины огромных пауков.

В ужасе я отшатнулась… и оказалась нос к носу с тем парнем, и его глаза были такими же бездонными и завораживающими, как и всегда… только на этот раз они смотрели из глазниц мертвого черепа.

— Поцелуй меня… — прошипел он.

Я ринулась было бежать, но не смогла двинуться с места. А эта тварь придвинулась и распахнула свою жуткую пасть, и внутри я увидела бездонное, бесконечное ничто, жадную воронку, которая притягивала и притягивала меня все ближе, грозя втянуть в себя без остатка…

Я вскочила на кровати и с ужасом обнаружила, что что-то приклеилось к моему лицу. Я отчаянно рванула и отбросила это от себя…

… пасьянсная карта.

— Ух… — вырвалось у меня.

Итак, любовник из моих снов превратился в персонаж кошмаров. Отлично. Нет, правда, так даже лучше. По крайней мере эту сюжетную линию можно считать отработанной.

Однако вскоре кошмары каким-то образом переплелись с прежними романтическими снами. И в следующие две ночи меня терзали еще более страшные видения, видения, похожие на реальность, но самую жестокую и безумную реальность, лишенную всякой логики — и тем не менее похожую на правду.

Я была Оливией. Я сидела в чудесной комнате и сияла от счастья. Вокруг меня собрались мои поклонники, и одеты они были так ярко, что у меня резало глаза.

И он был здесь и держал меня за руку. Он улыбался… И вдруг кровь начала хлестать из его груди, из его рук, из его ног… Она расплывалась и стекала с его тела, а он как будто и не замечал этого . Он по-прежнему улыбался и даже ободряюще пожимал мне руку. Я закричала, но и тогда он ничего не заметил.

Я оглянулась в поисках помощи, но мой взгляд натолкнулся лишь на два грязных, наполовину закопанных в землю сосуда, найденных на раскопках моим папой. Женщина с волосами цвета воронова крыла и сияющими черными глазами подняла сосуды и протянула их мне, заливаясь безумным хохотом. Ее горло внезапно прорезала страшная рана, и оттуда струей полилась кровь. Я отвернулась и оказалась лицом к лицу с Джованни, лучшим другом моего возлюбленного.

— Джованни! — закричала я. — Помоги мне! Помоги!

— Тс-с-с! — он прижал палец к губам. — Так даже лучше. Что ни делается, все к лучшему!

Я ничего не понимала — что значит «к лучшему»? Я жаждала получить объяснения, но он не добавил ни слова. И даже не обратила внимания на какой-то тяжелый предмет, который он подобрал с земли, пока этот предмет не обрушился мне на голову.

На следующую ночь сон оказался еще более странным и сюрреалистичным. Я была Аннелиной. Это был день нашей свадьбы, и я шла к алтарю, где меня ждал сияющий жених. Я уже почти дошла до алтаря, когда обнаружила, что меня ведет не отец. а Бен.

То есть это был не совсем Бен. Он походил на Бена, но был немного другим. Шире в плечах. И выше ростом. Жюльен. Его звали Жюльен. И он остановил меня, когда до моего жениха оставался всего шаг. Не переставая улыбаться, он занес надо мной одну розу на длинном стебле… и осторожно воткнул ее мне в платье, с удивительной легкостью пронзив мою грудь до самого сердца.

Я охнула, чувствуя, как ее шипы разрезают мою плоть и проникают в мое тело.

— Жюльен!..

А он по-прежнему улыбался и вел меня к алтарю. И никто вокруг не замечал пронзившую меня розу. Гости, священник, мой жених — все как один безмятежно улыбались, и церемония продолжалась, в то время как я едва дышала и кровь алела на моем белом платье. И когда священник заговорил, Жюльен занес надо мной еще одну розу.

— Нет… — взмолилась я, но он не слушал. Он внимательно посмотрел на меня и воткнул в мое тело еще одну розу, точно рядом с первой.

Я стояла перед алтарем, сжимая залитый кровью букет белых ирисов, отчаянным взглядом умоляя о помощи окружающих, но никому не было до меня дела, никому, даже когда я не выдержала и рухнула, растворяясь в пустоте… Это было ужасно. Всего за пару ночей моя тяга странным сновидениям превратилась в ужас перед ними. Даже очнувшись ото сна, я не срзу могла избавиться от липкого страха и боли. Настоящая жизнь начинала казаться фантазией, а безобразные сцены из снов — настоящей жизнью.