Драконы Осенних Сумерек - Трейси Хикмэн Страница 19

Великан горестно вздохнул.

Завтрак под холодным рассветным небом был безрадостен и скуден. Стурм, тот вовсе отказался от пищи и вышел наружу – сторожить. Танис хорошо видел его из пещеры: сидя на камне, рыцарь угрюмо смотрел на темные тучи, чьи клубящиеся космы едва не касались притихшего озера… Карамон в один миг проглотил свою порцию, затем – нетронутую порцию брата и наконец – долю Стурма. После чего с тоскливой завистью смотрел, как ели другие.

– Будешь доедать?.. – спросил он с надеждой, указывая на Флинтов кусок хлеба. Гном ответил испепеляющим взглядом. Тассельхоф перехватил взгляд воина, устремленный в его тарелку, и от греха подальше запихал в рот сразу весь хлеб, чуть не подавившись при этом. Танис порадовался про себя хотя бы тому, что набитый рот вынуждал кендера молчать: не все же время слушать его пронзительный голосок… Тем более что Тас все утро бессердечно подначивал и подкусывал Флинта, называл его то «Грозой Морей», то «Шкипером», осведомлялся о ценах на рыбу и о том, дорого ли возьмет Флинт за переправу обратно на тот берег. В конце концов гном запустил в него камнем, и Танис счел за благо отправить кендера на берег мыть посуду.

– Как ты нынче, Рейстлин? – вернувшись в пещеру, спросил полуэльф. – Нам надо будет скоро отправиться дальше…

– Мне лучше, – прошелестел маг. – Гораздо лучше.

Он потягивал травяной отвар собственного изготовления; в дымящемся кипятке плавали какие-то маленькие пушистые листочки. Судя по едкому запаху, отвар был невыносимо горьким; Рейстлин морщился, однако глотал.

Тассельхоф вприпрыжку вернулся к костру, немилосердно громыхая посудой. Скрипнув зубами – это же надо так шуметь! – Танис хотел было сделать кендеру замечание, но, подумав, воздержался. Все равно толку не будет.

Флинт заметил выражение его лица и, отобрав у кендера посуду, сам принялся ее упаковывать.

– Уймись наконец! – зашипел он на Тассельхофа. – А не то поймаю тебя за хохолок и подвешу на дереве в назидание всему кендерскому роду…

Тас мгновенным движением протянул руку и выдернул что-то из бороды гнома.

– Что я вижу! – заорал он в восторге. – Водоросли!..

Флинт взревел от ярости и попытался схватить его, но юркий Тас легко увернулся.

Зашуршал валежник: Стурм отодвинул его от входа. На лице рыцаря лежала печать угрюмой задумчивости.

– А ну прекратите! – велел он Флинту и Тасу. Его усы вздрагивали. Потом суровый взгляд обратился на Таниса: – Этих двоих было отлично слышно у самого озера. Если так пойдет дальше, они соберут сюда всех гоблинов Кринна. Надо уходить, и немедля. Так в какую сторону мы направляемся?

Воцарилась неловкая тишина. Все оставили свои дела и воззрились на Таниса. Все – за исключением Рейстлина: маг, опустив глаза, тщательно протирал свою чашку беленькой тряпочкой. Ему, казалось, было решительно неинтересно.

Танис со вздохом поскреб в бороде:

– Утехинский Теократ – человек недостойный. Теперь мы в этом полностью убедились. В своем стремлении к власти он не брезгует даже тем, чтобы использовать гоблинское отребье. Если жезл достанется ему, он использует его разве что для своей корысти. Мы же потратили годы на поиски хоть какого-нибудь знамения истинных Богов… И теперь, когда мы наконец его обрели, по-моему, совершенно необязательно отдавать его такому мошеннику. Тика сказала, что, по ее разумению. Высокие Искатели в Гавани все еще взыскуют истины. Может, они просветят нас насчет жезла – что это вообще такое и какими силами обладает… Дай карту, Тас!

Вытряхнув на пол содержимое нескольких сумок, кендер наконец разыскал и подал ему нужный пергамент.

– Мы сейчас находимся вот здесь, на западном берегу Кристалмира, – продолжал Танис. – К северу и к югу лежат отроги Харолисовых гор, образующих Утехинскую долину. Через эти хребты нет ни единой тропы. Только перевал Врата, южнее Утехи…

– Почти наверняка перекрытый гоблинами, – пробормотал Стурм. – Может быть, на северо-востоке…

– Опять через озеро! – В голосе Флинта прозвучал ужас.

– Да, – кивнул Танис спокойно, – через озеро. Но этим путем мы попадем на Равнины, а мне почему-то вовсе не кажется, чтобы вы… – он посмотрел на Речного Ветра и Золотую Луну, – чтобы вы так уж жаждали вернуться туда. А вот западная дорога ведет через Сторожевые Пики и Ущелье Теней прямо в Гавань. По-моему, туда нам и надо направиться.

– А если, – нахмурился Стурм, – тамошние Высокие Искатели окажутся ничуть не лучше утехинских?

– Тогда можно будет уйти на юг – в Квалинести.

– Квалинести? Страна Эльфов? – Теперь нахмурился уже Речной Ветер. – Ну нет! Людям запрещено там появляться. К тому же этот путь – скрытый…

Звук хриплого, шипящего голоса заставил всех обернуться к Рейстлину.

– Выход есть, – сказал он тихо и насмешливо, золотые глаза отражали хмурый утренний свет. – Я говорю о тропах Омраченного Леса. Они ведут прямо в Квалинести.

– Омраченный Лес? – встревоженно переспросил Карамон. – Нет, Танис, только не это!.. – И тряхнул головой: – С живыми я готов биться хоть семь дней в неделю Но с мертвыми – слуга покорный!

– Мертвые? Как интересно! – насторожил уши Тассельхоф. – А ну-ка расскажи, Карамон…

– Помолчи, Тас! – перебил Стурм. – Омраченный Лес – это сумасшествие. Ни один вошедший туда еще не вернулся. И ты хочешь, маг, чтобы мы отнесли туда нашу добычу?

– Не так! – резко выговорил Танис. Все вновь замолчали, в том числе Стурм. Рыцарь смотрел в спокойное, задумчивое лицо Таниса, в миндалевидные глаза, отражавшие мудрость, приобретенную за годы странствий. Стурм иногда про себя задавался вопросом, почему, собственно, он признает Таниса вождем. Подумаешь, велика птица – полуэльф, незаконнорожденный к тому же. Ни тебе знатного происхождения, ни лат со щитом, украшенным знаменитым гербом. И тем не менее Стурм шел за ним и любил его, как никого более.

По мнению Соламнийского Рыцаря, жизнь представляла собой неисповедимую тайну Нечего было и надеяться постичь ее, кроме как сквозь призму рыцарского кодекса. «Эст Суларус от Митас» – «моя честь есть моя жизнь». Кодекс этот, посвященный понятию чести, был наиболее полным, подробным и строгим из всех известных на Кринне. Кодекс исправно служил Рыцарям вот уже семь столетий, но в глубине души Стурм опасался, будет ли он применим в день великой, последней битвы со Злом. Однако Стурм твердо знал одно: если такой день все же наступит, Танис встанет плечом к плечу с ним, пытаясь спасти мир от гибели. Стурм сознательно следовал Кодексу: для Таниса это было естественно и неосознанно, как дыхание.

Голос Таниса вновь заставил рыцаря обратиться мыслями к настоящему.

– Хочу напомнить вам всем, что жезл отнюдь не является нашей «добычей», – сказал полуэльф. – Он по нраву принадлежит Золотой Луне… если он вообще кому-нибудь принадлежит. У нас на него не больше прав, чем у утехинского Теократа… – И, повернувшись к Золотой Луне: – Как ты хочешь распорядиться им, госпожа?