Четвертое правило Мангуста - Валерий Вайнин Страница 19

– Нет, кроме шуток. Ты что ж, лохотрон, думаешь, Глеб уголовки боится? – Игнат бросил на меня лукавый взор. – Глянь, дрожит весь! Угомонись, Василий.

Увы, умный этот ворюга знал обо мне достаточно. И поправить здесь ничего было нельзя, поскольку свидетелей я должен избегать, а не ликвидировать.

– Короче, Игнат, – сказал я. – Говори по делу – и разбежались.

Папаня продолжил с того места, на котором я его прервал:

– Главное, что известно об этом отморозке: дерется он, как смертоносная машина. И людей мочит не по нужде, а из удовольствия.

– Если бы мочил по нужде, – не удержался я, – был бы не отморозок, а путевый пацан.

Папаня, пропустив мою шпильку мимо ушей, продолжил:

– Эта падла скачет по Москве, как блоха: сегодня здесь чморит, завтра – там. Если достанешь его, Глеб, ментам не отдавай, ладно? Братва будет тебе благодарна и за это… Не вскипай. Я понимаю, что нашей благодарностью ты можешь подтереться. Но если понадобится информация, любая…

Я прыснул:

– Игнат, я всегда знал, что мозги у тебя работают. Стало быть, я ловлю отморозка, МУР охотится за мной, а лояльный московский криминал как бы не при делах. Браво, Игнат. Но знаешь, что самое смешное?

Папаня держал себя достойно. Прищурив один глаз, он спросил:

– Что?

– Самое смешное, что меня это вполне устраивает. Все равно проку от вас как от козла молока.

– За козла ответишь, – пошутил Папаня. – Ладно. Если что – звони.

– Непременно. – Я взглянул на Васю. – Срочно разыщи того малого. Похоже, он – важная ниточка.

– Костьми лягу? – заверил Вася. – Без понтов.

Тут мы собрались рвануть в разные стороны: кому в ресторан «Арагви», а кому отморозка ловить. Однако получилось не сразу.

На пустырь прикатил вдруг «Москвич» грязновато-красного цвета. Возможно, где-то в подлунном мире существовало еще одно средство передвижения подобной расцветки, но я был уверен, что из этой колымаги, как чертик из табакерки, выпрыгнет сейчас капитан Сычова. Разумеется, так и оказалось. Светлана Анатольевна материализовалась первой, за ней – оба ее вчерашних спутника: здоровяк Серега и суровый мужчина, слинявший из бара до выстрелов. И вся эта удалая троица, лица которой выражали торжество закона, чеканным шагом направилась к нам. Если Игната с Васей появление муровцев как-то взволновало, внешне это никак не выразилось. Папаня лишь расстегнул верхнюю пуговку сорочки.

На муровцах мужского пола надеты были ветровки, под которыми угадывалась выпуклость наплечной кобуры. Сычиха, напротив, одета была по-летнему – джинсы, кроссовки, маечка – и оружия не имела. Но, невзирая на миловидность этой девицы, в серых ее глазах читалась решимость порвать каждому из нас пасть голыми руками.

Я тихо спросил:

– Как эти ребята здесь оказались?

– Хер их знает, – в полный голос ответил Папаня.

Шагов за пять до предполагаемого контакта суровый мужик предъявил нам удостоверение:

– Майор Калитин, уголовный розыск.

Сидевший в «Мерседесе» шофер собрался было вылезти, но Папаня махнул ему:

– Не дергайся.

– А пусть дернется, – предложила Сычиха. – Пусть себя проявит.

Вася оскалил белоснежные зубы:

– Ну и че будет? Че ты сделаешь?

Девушка шагнула к нему, словно ее пригласили на танец:

– Хочешь узнать? Щас узнаешь, испытаешь удовольствие.

Вася начал стаскивать пиджак:

– Ну давай, ляля…

– Захлопни пасть, – негромко приказал Папаня. По выражению его лица стало ясно, как управляет он своим уголовным княжеством.

Вася угрюмо вернул пиджак на плечи.

Сычиха вздохнула:

– Жаль. Мог бы остаться без яиц.

– Капитан Сычова! – прикрикнул майор Калитин. – Держите себя в руках!

Сычиха пронзила его взглядом:

– Слушаюсь!

Ей-богу, она мне нравилась. Если б еще держалась от меня подальше. Но, судя по всему, надеяться на это было наивно.

После неловкой паузы майор Калитин обратился к Папане:

– Дока Игнат Владимирович, вы и ваши люди в данный момент нас не интересуете. Можете следовать по своим делам.

И верзила Серега прибавил:

– Смените заодно подгузники, пацаны.

– Лейтенант Гномкин! – Майор покосился на Сычиху. – Дурной пример, говорят, заразителен.

Смотрел я на них и гадал, на кого рассчитан бездарный этот спектакль. На Доку? Так ведь он и впрямь им не нужен. Если на меня, то зачем? Вывести из себя, сбить с толку?… Смех просто.

Меж тем майор Калитин выжидал, давая возможность Игнату сесть в «Мерседес» и свалить. Папаня, однако, не спешил. Стоя рядом с Васей, он хмуро наблюдал за происходящим. Что было делать майору утро, намеревавшемуся отделить Француза от криминального коллектива? Гнать Папаню именем закона с городского пустыря? Но ведь он, майор, сам же объявил, что против Игната Доки ничего не имеет. Значит, именем закона не получится. Так что же, заламывать мне руки при свидетелях?

Ушлый майор принял соломоново решение:

– Грин Глеб Михайлович, прошу вас пройти с нами.

– Куда? – полюбопытствовал я.

Сычиха, радость моя ненаглядная, ответила без запинки:

– В похоронное бюро, мерку снять.

Майор глянул на нее с осуждением, но одергивать не стал. Затем дал мне правильный ответ:

– Поговорить надо. Можно проехать на Петровку, а можно – у нас в машине. Что предпочитаете?

Я бесшабашно махнул рукой:

– Едем на Петровку.

Они обменялись взглядами. Везти меня к себе в контору, видимо, в их планы не входило. Глядя на ухмыляющегося Васю, капитан Сычова в досаде пригрозила:

– Щас ты у меня поскалишься, подлюга!

Вася вспыхнул, покосился на невозмутимого Папаню и промолчал. А майор Калитин наградил меня скупой милицейской улыбкой.

– Так далеко ехать? В такую погодку?

Я пожал плечами:

– Сами предложили.

– Погорячились, – признал свою оплошность майор. – У нас к вам несколько вопросов. Можем прояснить их прямо здесь.

Сказать, что мне все это надоело, – значит слукавить. Во мне клокотало такое бешенство, что я готов был запихнуть этих горе-сыщиков в их красное авто и зашвырнуть куда-нибудь в Гималаи. Весь ужас заключался в том, что мне это было раз плюнуть.