Тайные архивы Голубой крови - Мелисса де ла Круз Страница 19

— На самом деле нет. Просто я живу очень долго.Очень-очень,— пробормотал парень.— Это мой дом. Я помню камин внизу. Я самприкрепил там пластинку.
Ханна подумала, что он, должно быть, говорит о пыльной старой пластинке рядом скамином. Но та была такая древняя и грязная, что девушка никогда прежде толкомне обращала на нее внимания.
— Кто за тобой гонится? — спросила Ханна.
— Это слож...
Но прежде чем парень успел договорить, что-то грохнуло в окно. Раздались глухиеудары, как будто кто-то изо всех сил кидался на стекло.
Парень подскочил и на мгновение исчез. Снова он возник в дверном проеме, тяжелодыша.
— Что это? — дрожащим голосом спросила Ханна.
— То, о чем я говорил. Оно нашло меня,— резко ответил парень, словно бысобирался броситься наутек. Однако же остался стоять, где был, не сводя глаз сдрожащего стекла.
— Кто?
— Скверное... существо.
Ханна встала и выглянула в окно. Снаружи было темно и спокойно. На фонезаснеженного поля и замерзшей воды виднелись лишь голые силуэты деревьев. Луназаливала окрестности холодным голубым сиянием.
— Я ничего не ви... ой!
Девушка отшатнулась, словно ее ударили. Она что-то почувствовала. Ощутила некоеприсутствие. Увидела темно-красные глаза с серебряными зрачками, глядящие нанее из темноты. Оно парило за окном. Темный силуэт. Ханна чувствовала яростьэтого существа, его неистовое желание. Оно жаждало попасть внутрь и насытиться.
— Ханна... Ханна...
Оно знало, как ее зовут.
— Впусти меня... впусти меня...
Его голос гипнотизировал. Девушка приблизилась к окну и начала подниматьзащелку.
— Стой!
Ханна обернулась. Парень стоял на пороге, и лицо его было искажено страхом.
— Не надо,— попросил он.— Оно хочет, чтобы ты пригласила его внутрь. Пока тыдержишь окно закрытым, оно не может войти. И я в безопасности.
— Но что это такое? — спросила Ханна, чувствуя, как сердце лихорадочно бьется вгруди. Она отняла руку от окна, но не могла оторвать взгляд от него. За окномничего не было видно, но Ханна по-прежнему ощущала присутствие существа. Онобыло где-то рядом.

— Это тоже вампир. Вроде меня, но другой. Он...сумасшедший,— ответил парень.— Он поедает себе подобных.

— Вампир, который охотится на вампиров?
Парень кивнул.
— Я понимаю, что это звучит нелепо...
— Это... это он тебя так? — спросила Ханна, придвинувшись и легонько коснувшисьструпьев на шее парня. На ощупь они оказались шершавыми. Ханна внезапно ощутилаострую жалость к незнакомцу.
— Да.
— Но с тобой все нормально?
— Думаю, да.— Парень повесил голову.— Надеюсь, что да.
— А как ты смог попасть внутрь? Тебя же никто не приглашал,— поинтересоваласьХанна.
— Верно. Но я не нуждаюсь в приглашении. Дверь была открыта. Но во всех здешнихдомах было открыто множество дверей, а я не смог войти ни в какую, кроме этой.Потому я и подумал, что нашел его. Дом нашей семьи.
Ханна кивнула. Это звучало вполне разумно. Конечно, он может войти всобственный дом. Грохот прекратился. Парень перевел дыхание.
— Оно ушло. Но вернется.
На лице его читалось такое облегчение, что теперь в душе Ханны зародиласьсимпатия к нему.
— А что тебе нужно от меня? — спросила она. Ханна не боялась никого. Ее матьвсегда говорила, что дочь просто создана для чрезвычайных обстоятельств. Онабыла стойкой и надежной — из тех, кто скорее вгонит кол в сердце чудовищу, чемпримется верещать, взывая о помощи.— Я могу чем-нибудь помочь?
Парень приподнял бровь и взглянул на нее с уважением.
— Мне нужно убраться отсюда. Я не могу сидеть здесь вечно. Мне нужно идти.Нужно предупредить остальных. Рассказать им, что произошло со мной. Опасностьусиливается.— Он обессиленно привалился к стене.— То, о чем я прошу, может бытьнемного больно, и я не хочу настаивать, если это не будет даровано мне подоброй воле.
— Что, кровь? Тебе нужна кровь? Ты ослабел, — догадалась Ханна.— Тебе нужна моякровь.
— Да.
Из-за теней его лицо заострилось, и Ханна увидела, как ввалились его щеки.Какой у него землистый, болезненный цвет лица. Возможно, в легендах о вампирахесть доля правды.
— А я не превращусь в...
— Нет.— Парень покачал головой.— Так оно не действует. Сделать вампиромневозможно. Мы рождаемся такими. Проклятыми. С тобой все будет нормально —может, появится усталость и легкая сонливость, но больше ничего.
Ханна сглотнула.
— А без этого никак?

Ей не особо нравилось, как это звучит. Он должен укусить ее.Пить ее кровь. При одной мысли об этом Ханна почувствовала тошноту, но вместе стем и странное возбуждение. Парень медленно кивнул.

— Если ты не захочешь, я пойму. Большинству людей это непонравилось бы.
— Можно, я подумаю? — спросила Ханна.
— Конечно,— отозвался он. И исчез.

На следующую ночь, когда он вернулся, он казался еще более больным, чем прежде,и словно бы истаивал — в общем, ему делалось все хуже прямо у нее на глазах. Унего настолько заострились скулы и натянулась кожа, что Ханне показалось, будтоона видит очертания черепа. Она подумала, что он выглядит полумертвым, а потомначала размышлять о том, может ли существо, которое и так неживое, выглядетьполумертвым.
— Ты почти права,— улыбнулся он.
— Ты еще и мысли читаешь.
Это было утверждение — не вопрос.
— Я могу это делать, когда хочу, но сейчас мне и не пришлось ничего читать, всебыло ясно по твоему взгляду. Я действительно настолько плохо выгляжу?
Девушка кивнула.
— Извини.
— Какой я глупец,— произнес парень, прижав к глазам стиснутые кулаки, словнопытался преградить путь какому-то ужасному воспоминанию.— Мне следовало этопонять с самого начала... какой я глупец!
Он отнял кулаки от лица и взглянул на свои грязные ногти.
— Ты о чем? — переспросила Ханна.
Но парень продолжал яростно шептать:
— Я должен был понять, что это она! Я знал, но забыл... наверное, онаиспользовала меня, или что-то, живущее в ней... у меня все смешалось вголове... Я помню, что происходило, но иногда не в силах поверить, что все этои вправду произошло... и возникает такое ощущение, что это меня следовалоуничтожить. Или что меня уже уничтожили.
Его слова не имели ни малейшего смысла, и Ханне начало казаться, что у нее всесмешалось в голове не меньше, чем у него.
— Она — это кто?
Но ему не было нужды объяснять. Все было ясно по боли, написанной на его лице.Ханна ощутила укол зависти. В это дело была замешана другая девушка. Как ивсегда. Так не бывает, чтобы у парня с такой внешностью — изможденного,красивого, с печальными черными глазами — не было девушки.

— Она очень много значила для меня,— пробормотал он.— Нодумаю, мне нужно вернуться обратно... так что я смогу... Господи... Я смогу ееубить.

Он разразился сдавленными рыданиями.
— Я должен буду... но не знаю, смогу ли... Может быть, пускай лучше оно менязаберет... Так было бы проще.
Ханна встала с кровати и обняла его. Она не любила прикосновений чужих людей,но ей хотелось сделать что-нибудь, чтобы ему стало легче. Когда ее родителитолько-только расстались, она превратилась в зомби, в пустую оболочку, лишеннуючувств, но переполняемую огромной, неистовой жаждой утешения. Мать пыталасьпомочь ей, наладить с ней контакт, но Ханна не желала принимать помощь отчеловека, который был отчасти виновен в ее страданиях. В конце концов, ктознает, если бы с матерью не было так трудно ужиться, может быть, отец не бросилбы их ради Дельфины, той самой искусительницы, торговавшей произведениямиискусства. Кто знает.