Дженнифер. Обитель скорби - Виктор Хорунжий Страница 19

День снова покатился по накатанной колее, и все же что-то неуловимо изменилось. Нельзя было не почувствовать, как непонятное, темное напряжение звенело прямо в воздухе.

Наверное, именно от этого чуть ли не у всех буйных почти одновременно начались припадки – крики слышались из разных палат. И даже во время завтрака санитарам пришлось успокаивать некоторых пациентов, потому что те начинали биться о столы или кричать во весь голос. Остальные больные выглядели еще более вялыми, чем обычно. Все эти изменения настолько бросались в глаза, что их трудно было не заметить. Особенно, если наблюдаешь с двойным вниманием, как это делала Дженни. Скорее всего, причина происходящего крылась в лекарствах, которыми их напичкали.

Дженнифер тоже чувствовала себя усталой и разбитой, вялость и сонливость сковывали движения девушки. И хотя раньше она не замечала за собой приступов лени, в последнее время они стали появляться у нее все чаще и чаще. Словно что-то потихоньку выпивало из нее силы, оставляя опустошенную оболочку. И этой пустой оболочке не хотелось уже ничего, лишь бы ее оставили в покое…

Еще хуже выглядели остальные пациенты восемнадцатой: они не только едва переставляли ноги, но и с трудом были способны к связной речи.

Сразу же после завтрака произошло нечто неожиданное: санитары принялись разводить всех по палатам. Причем делали они это сдержанно, почти вежливо, без обычной ругани и зуботычин. Даже Лео сегодня не скалился и не строил глазки, а был необычайно молчаливым и собранным.

– Что произошло? Почему нас заперли? – обратилась Дженни к соседям в надежде услышать что-нибудь правдоподобное.

– Мне кажется, я видела полицейского, – робко сообщила Эмма. – Правда, я не уверена.

Раян сразу же упал на постель и по уши укутался одеялом, что было на него не похоже. За весь сегодняшний день он не проронил и пары слов. Дженни, приблизившись к нему, села рядом, осторожно заглядывая в лицо юноши, непривычно бледное и напряженное.

– Раян, что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? Или что-нибудь случилось?

Парень молчал и даже не повернулся к ней. Поняв, что не дождется ответа, Дженнифер уже поднялась, чтобы уходить, когда услышала его слабый голос:

– Прошлой ночью умер пациент. Опять.

Дженни вздрогнула.

– Ты уверен? Откуда знаешь об этом?

Раян лишь неопределенно дернул плечом.

– Нас потому и заперли, чтобы мы не мешали полиции. Они устанавливают причину смерти.

Девушка почувствовала, что у нее холодеют руки, но все же ответила как можно более бодрым голосом:

– Но ведь всякое случается. Может, он был…

– Это происходит каждый раз после того, как приходит почтальон. Старик всегда приносит смерть, – прошептал Раян, совсем не слушая ее. В его голосе звучали нотки страха.

– Я не хочу умирать. Я слишком молода, слишком любима, чтобы умереть вот так, – в своей обычной манере вдруг проговорила-пропела Эмма.

Наверное, она и впрямь обладала удивительным слухом, если смогла услышать из дальнего угла то, о чем почти шепотом говорили Дженни и Раян.

– Я не хочу умирать, слышите? Не хочу! – продолжала она, и с каждым словом ее голос становился все громче. – Мне нельзя… Меня ждет Алекс! Глупая, глупая девчонка! Ты всех нас подставила! Это из-за тебя мы не смогли убежать, из-за того, что ты предпочла любезничать с поваром, вместо того чтобы прибить его! Ты во всем виновата! – теперь ее тонкий вибрирующий крик перешел почти в вопль. Эмма подошла вплотную к Дженни и заглянула ей в лицо. – Алекс ждет меня, понимаешь? Он до сих пор ждет возле старой церкви, где мы должны были обвенчаться! Он ждет… А я не смогла прийти! – Девушка вдруг сжала зубы и с остервенением бросилась на дверь, замолотив по ней кулаками: – Выпустите меня, слышите! Выпустите! Я не хочу умирать! Я должна идти к Алексу, он меня ждет! Иначе он тоже умрет… от тоски!

Перепуганная таким неожиданным поворотом событий, Дженни лишь растерянно смотрела, как Эмма с воплями бросается на дверь, в кровь разбивая от ударов костяшки пальцев. Но София вдруг оказались куда сообразительнее остальных: с невозмутимым лицом она подошла к Эмме и, не стесняясь, изо всей силы залепила той оплеуху.

– Очнись, дура! Твой Алекс бросил тебя! Он давно живет с другой и забыл, как тебя зовут! Ты ему не нужна – прекрати вспоминать о нем!

Эмма смотрела на нее испуганными глазами. Словно воздушный шарик, из которого разом вышел весь воздух, она вдруг сникла, опустилась на пол, закрыв лицо руками, и заплакала.

София села там же, рядом с ней, обняв ее за плечи и склонив трясущуюся голову соседки себе на плечо.

– Прости меня, Эмма… Но ты же сама это знаешь. Не надо больше вспоминать того предателя. Ты найдешь свою любовь, свою настоящую любовь, вот увидишь… Как только мы выберемся отсюда…

Эмма, продолжая плакать, двумя руками обняла Софию, которая все еще гладила ее по голове.

Ошарашенная увиденным, Дженни вернулась к своей кровати.

– Господи, пошли мне сил! – вдруг, неожиданно для себя самой, она зашептала слова молитвы, что как будто бы вырывались из ее сердца. – Пошли мне сил, чтобы пройти все испытания, выпавшие на мою долю. Дай мне шанс вырваться отсюда, и забыть обо всем, и жить дальше нормальной жизнью. Помоги мне…

Слезинка покатилась по щеке девушки, которая сидела, закрыв глаза. А воображение, помимо ее воли, снова принялось рисовать мрачные картины. Картотека… Обугленная комната… Обугленная… Комната. Обгоревшая. Огонь. Огонь!

Будто от удара, Дженни вздрогнула. И когда она снова открыла глаза, в них больше не было слез. Там полыхал, разгораясь, самый яркий огонь – огонь надежды.