Дорога ветров - Диана Уинн Джонс Страница 19

Ноги Хадда остановились. Его сердитое лицо не изменилось. Граф просто застыл, как статуя, держа Старину Аммета.

Они оба уставились на Митта — а Митт уставился на них. Кузины вокруг Хильди при виде дымящегося узла на земле завизжали уже по-настоящему. Позади Нависа участники процессии начали наталкиваться на спины тех, кто шел перед ними, — а Хадд все стоял. И Митт тоже не двигался. Хильди не могла понять, что делает этот паренек. Он вел себя слишком глупо даже для бунтовщика. Бедняга Аммет таращился на мальчишку из-под пшеничных бровей, словно полностью разделял недоумение Хильди.

Из узелка сыпались искры. Навис понял, что больше никто ничего предпринимать не намерен. Он бросил Либби Бражку и рванулся вперед. Такого Митт не ожидал. Он приготовился делать вид, что убегает. Но, к его изумлению, Навис не обратил на него никакого внимания. Вместо этого он изо всех сил пнул ногой шипящий узел. Митт увидел, как перевязанная лентами нога поднялась, как ботинок с пряжкой ударил в узел, и тот, оставляя дымную дугу, улетел за расчищенное пространство.

«А этот тип даже глазом не моргнул! — с удивлением подумал Митт. Ему хотелось крикнуть Навису: — Эй! Я жизнь посвятил этому! А ты все испортил!»

К этому времени торговец с ушами на шляпе тоже немного пришел в себя. Он довольно неуверенно попытался схватить Митта. Мальчик легко от него увернулся.

Это навело Митта на мысль: «Заставлю-ка я их попотеть».

Он повернулся, чтобы бежать. В этот момент раздался взрыв, отбросивший его в сторону. Взрыв был такой сильный, что все стекла зазвенели, а в лицо Хильди ударил порыв ветра. Кузины снова завизжали. Участники шествия за спиной Нависа напирали вперед: некоторые вопрошали, что случилось, другие бросились за Миттом. Хадд повернулся к одному из командиров и сделал ему знак, что Митта надо поймать живым. Поскольку Хильди знала, что ждет паренька в случае поимки, она чуть содрогнулась и стала смотреть, как он убегает. Он бежал, словно олень, трепеща лентами, уронив трещотку — прямо на солдат, которые вышли из-за толпы ему навстречу. Хильди решила, что будь она на его месте, то побежала бы к краю воды и прыгнула в нее.

Митт сделал бы то же самое — если бы хотел убежать. Но он собирался сделать так, чтобы его поймали. От взрыва у него заболели уши. Казалось, будто их набили шерстью. Он видел, как солдаты открывают рты, но не слышал ни слова. Митт увертывался и петлял так, как может это делать только тот, кто вырос в самых бедных районах Холанда. Он решил, что так все будет выглядеть более естественно. Громадная рука протянулась к его лицу. Митт поднырнул под нее и отскочил в сторону. Мелькнул распахнутый рот на смазанном от скорости лице. Рот, похоже, извергал ругательства. Тяжелые сапоги надвигались со всех сторон. Митт бросался то туда, то сюда. Он перескочил через чей-то сапог, увернулся от следующего, проскользнул мимо гигантской вытянутой руки и споткнулся о еще один громадный сапог. Рывок и неожиданное ощущение холода на спине сказали ему то, чего не смогли заложенные уши: его схватили за куртку, но она порвалась. Только что он лежал ничком — но уже в следующую секунду снова бежал. Его до сих пор не поймали! Митт почувствовал, как выскакивает из куртки: рывок, еще рывок — и продолжал нестись вперед. «Такая удача долго не продлится», — решил Митт и нырнул в . толпу массивных тел простолюдинов, собравшихся позади солдат.

«Ну же, кто-нибудь! Поймайте меня!» — думал он. Но ни у кого не получалось, хотя Митту и показалось, что кое-кто пытается. Он уже едва-едва различал их голоса:

— Держите его! Не дайте ему убежать!

«Ага. Уши отходят понемногу, — решил Митт. — Это хорошо. Я не смог бы читать по губам те вопросы, которые мне будут задавать».

Он пробирался дальше, радуясь тому, что не оглох. И вскоре голоса вокруг него звучали уже совсем громко.

— Так что случилось-то?

— Кого ты толкаешь?

Митт, к своему изумлению, вынырнул позади толпы в узкий переулок. «Эй! — подумал он.— Так не пойдет!» Он остановился, повернул обратно — и увидел, как спины людей, заполнивших улицу, двигаются и дергаются из-за того, что мимо них пытаются пробраться солдаты. Он с тоской посмотрел на узкий переулок. Он действительно мог бы убежать и скрыться. Им в их сапожищах за ним не угнаться.

«Надо облегчить им дело», — со вздохом решил Митт и снова нырнул в толпу.

На открытом пространстве процессия снова выстроилась и медленно двигалась к краю воды.

Хадд держался так, будто ничего не случилось. Как только бунтовщик скрылся из виду, граф пошел вперед, словно происшедшее не заслуживало даже минутных размышлений. Хильди невольно им восхитилась.

Именно так и должен вести себя граф! Хадд держался так властно, что Хильди и все остальные вскоре уже стали смотреть, как процессия расхаживает вдоль причалов под бой барабанов, завывание труб и визг смычков — словно мальчишки с бомбой никогда и не было.

Митт стоял в толпе прямо под окном Хильди. Он заметил, что на нем все еще остались красный и желтый рукава. Они ему мешали — и он снял их и бросил на землю. Шапку он, похоже, потерял. Он стоял в своей выношенной нижней рубахе и надеялся, что солдаты опознают его по двухцветным штанам. Но его окружали высокие горожане, так что никто его не замечал. Сквозь шум процессии он слышал, как по узкому переулку топают солдатские сапоги.

«До чего же некоторые люди глупы! — подумал Митт.— Надо мне им показаться».

Он стал пробираться вдоль раскрашенной стены дома, пока не дошел до его парадной двери. К ней вели шесть ступенек — большинство домов Холанда строили на высоких фундаментах, чтобы не залило во время наводнения. Люди толпились на ступеньках, глядя в сторону гавани. Митт забрался наверх и протиснулся между ними. Его было бы легко заметить, если бы кто-нибудь смотрел в его сторону. Но все наблюдали за праздничной процессией.

Участники шествия выстроились на причале, Хадд и Навис — в центре. Головы на шестах опустили. Гирлянды сняли. Все стали махать ими, делая вид, будто бьют по воде. На самом деле вода была слишком далеко внизу и они до нее не доставали, но фестиваль уходил к тем временам, когда гавань Холанда была всего лишь узким кругом камней, и с тех пор никаких изменений в церемонию не вносили. Произносились все те же старинные слова:

К бегущему теченью и волнам вздымающимся,

Теперь иди и вернись семикратно.

По морям прошли они, по дороге ветров —

Теперь иди и вернись семикратно.

К хранящим гаваням и растящим землям.

Теперь иди и вернись семикратно.

Эти слова трижды повторили все участники процессии, составив рычащий нестройный хор. И все же к третьему повтору руки Хильди покрылись мурашками от настоящего трепета, причины которого она сама не понимала. Митт, как всегда, невольно насторожился — и рассердился на себя за то, что на него производит впечатление такая устаревшая чушь. А потом музыканты взяли низкий стонущий аккорд. Хадд поднял Старину Аммета над головой и приготовился бросить его в гавань.