Если свекровь - ведьма - Лилия Касмасова Страница 19

Миша отпрянул от брызг. Я засмеялась, Мишина бабушка тоже. Блондинка посмотрела на нас, и Маргарита погрозила ей пальцем.

— Сейчас Миша очнется, — сказала старушка.

Миша сказал что-то Мелиссе — похоже, извинился, — и пошел от нее прочь. Но Мелисса, вытирая платком волосы, уцепилась за его руку и стала что-то говорить ему.

Их скрыли от взора другие танцующие.

А Маргарита сказала, хмурясь:

— Обычно глава клана делает кольцо. Эх, надо было мне раньше подумать, прежде чем передавать тебе силу. Ну ничего, ты и сама справишься. Пойдем. — Она резко встала, поставила коктейль на пол, довольно цепко схватила меня за руку и потащила за собой.

Я оглянулась: Миша с Мелиссой шли к дивану, и она держала руку так, будто вела Мишу на невидимом поводке. Я дернула Маргариту Петровну за руку и зашептала:

— Посмотрите на Мишу… Он будто на поводке!

Старушка оглянулась, засмеялась и сказала:

— Так и есть. — И пошла себе дальше.

А я остановилась, намереваясь пойти и отбивать Мишу боем. Парочка уселась на диван, и в руках у них оказались коктейли.

— Ну чего ты, — с досадой проговорила Маргарита, потом протянула руку, легонько шевельнула пальцами и пошла себе вперед. — Идем, времени у нас до завтрашнего полудня не так уж много.

— Я не оставлю его с этой белобрысой крысой, — решительно сказала я, высвобождая ладонь из ручки Маргариты.

— И что ты сделаешь? — спросила она.

— Ну, я… — Да мало ли что можно сделать! Просто утащу его от нее, и все дела!

Я пошла к белому дивану, а Миша в это время уронил коктейль на ковер, откинул голову на низкую спинку и, кажется, стал засыпать. Что это с ним?!

— Проспит до завтра, — раздался рядом голос Маргариты, и она снова схватила меня за руку.

Миша дрых вовсю, даже отсюда были слышны трели его храпа. Мелисса попыталась его растормошить, потом со злобой оглянулась на меня и Маргариту.

— Кажется, — сказала Мишина бабушка, — это единственный способ спасти его от чар той девицы.

— Какой способ?

— Две таблетки от бессонницы. А ты можешь спокойно заняться колдовством.

— Но… — Мне не хотелось вот так поступать с Мишей, даже если он и раскатал губу на ту девицу. — Ведь со спиртным таблетки нельзя…

— Да ничего с ним не будет, они же магические, — беззаботно сказала Маргарита, потом обернулась, махнула рукой, и на Мишу откуда-то плавно опустился клетчатый плед.

Мелисса, которая сидела рядом с моим женихом на диване, так скуксилась, что, похоже, готова была зарыдать.

Да, когда вокруг твоего жениха пасутся ведьмы, лучше и самой быть ведьмой.

Мы прошли в маленький холл позади дома. С кухни доносились голоса Далии и француза. Звучали голоса очень напряженно. Потом вдруг раздались подобные ударам в гонг звуки — похоже, кто-то стукнул поварешкой по сковороде, — взорвались звоном бьющиеся о стену тарелки, а затем послышались нецензурные ругательства Далии.

— Сама разберется, — хмуро буркнула Маргарита в ответ на мой встревоженный взгляд.

С чем разберется? Спрашивать я не стала: похоже, старушке не хотелось рассказывать о сложных взаимоотношениях Далии и повара.

Да что там может быть? Наверное, Далия отчитывает его за какое-нибудь пережаренное блюдо.

Маргарита открыла стеклянную дверь, ведущую на задний двор, проворчала:

— Ни ума, ни силы.

О ком это она? Неужели о Далии?

Мы вышли на воздух. Под шатром опять сновали слуги, убирали посуду.

— Пойдем к озеру, там встречаются подходящие камушки, — сказала Маргарита.

— Для чего подходящие?

— Для твоего собственного ока. Видишь ли, с помощью чужого ты ничего не сможешь увидеть. Оно служит только хозяйке. Кстати, я вроде видела у тебя на руке кольцо…

— Да. — Я показала правую руку, на которой красовалось броское кольцо из не знаю какого металла, но зато с яркими цветами и бабочками.

Маргарита кивнула:

— Ты его давно носишь?

— Надеваю время от времени.

— Сойдет, — сказала она. — Только хорошо бы ты сумела отломать цветы и бабочек. Потому что если прикрепить камень поверх них, очень уж выпукло получится. Носить неудобно. А уж поворачивать — тем более.

— Наверное, тут нужны инструменты…

— Да, — согласилась Маргарита и вытянула руку по направлению к своему домику.

Ничего не произошло.

Мы как раз подошли к озеру. На берегу так и стояли диван, стулья и столик. Только тарелки с плюшками на нем не было.

Волны плескались, шлепали о корму уткнувшейся в траву соседской лодки, дул приятный теплый ветерок, неподалеку от берега все еще плавали пять-шесть уток и доедали остатки плюшек в воде.

— Выбирай камень, какой тебе нравится, — сказала Маргарита.

Камень? Простую гальку?

Я пошла по берегу, волны плескались, норовя замочить мои кроссовки. Я наклонялась и подбирала камушки, а потом бросала их обратно. Один — слишком тяжелый, другой — большой, третий — серый какой-то, невзрачный.

Вообще-то чушь — приделывать булыжник к кольцу. Да и как его приделаешь? Хотя, если можно превратить ложку в китайские палочки, почему нельзя прикрепить речной камушек к железке?

— Ну, — прикрикнула нетерпеливо Мишина бабушка, усаживаясь в плетеное кресло, которое находилось в нескольких шагах от воды, — выбрала? Бери первый попавшийся, не рассусоливай.

Первый попавшийся! Вообще-то это мне его на пальце носить. Ну ладно, вот этот бежевенький вроде ничего. Треугольный, правда. Зато такой гладкий.

Я принесла его Маргарите:

— Такой подойдет?

— Любой подойдет. Осторожнее! — Маргарита оттолкнула меня в сторону.

Мимо меня прошелестел по воздуху и приземлился около плетеного кресла небольшой деревянный ящик.

— Вот и инструменты. — Маргарита отщелкнула два замочка, открыла ящик и достала одни за другими три штуки пассатижей разных размеров: — Держи. Попробуй, какими удобнее. Клади кольцо на стол и отколупывай цветы. Только не сломай кольцо и ни в коем случае не разомкни его.

— Да я… вообще не умею, — сказала я.

— Учись, — ответила Маргарита и поежилась. — Что-то становится зябко.

Она снова махнула рукой в сторону домика. А потом в сторону большого дома.

Я устроилась, опустившись на колени, перед столиком, сняла кольцо и попыталась оторвать украшения. Отломалась бабочка посередине. А вот ухватить как следует крошечные металлические лепестки не получалось — инструменты упрямо соскальзывали, и я уже стукнула себе по пальцам, поцарапалась, прищемила их — в общем, жертвовала собой ради дела как могла.