Вселенский неудачник - Дмитрий Емец Страница 19

– Государь благодарит вас за то, что вы спасли ему жизнь и тем самым облагодельствовали всех его подданных, – забормотал вынырнувший неизвестно откуда Терезий. – Его Величество говорит, что вы проявили больше мудрости и отваги, чем лучшие из его охотников. За это он присваивает вам пожизненный титул царского друга, а также нарекает вас князем Шеремятьевским, Зацепским и Змейским, а также графом Колюбакинским и Ухоцапским. Отныне ваше место за столом справа от самого государя, вы сможете присутствовать при его утреннем одевании, а также удостаиваетесь чести третьим по счету пробовать любое блюдо.

– Почему третьим? – спросил я машинально.

– Первым отведывает раб-дегустатор, вторым государь, а третьим, сразу после него – вы. Это величайшая честь, – пояснил Терезий.

С этого дня мое положение при дворе резко изменилось. Придворные косились на меня с откровенной завистью, а награды и титулы сыпались на вашего бедного слугу, как из рога изобилия. Кроме князя Шеремятьевского, Зацепского и Змейского, а также графа Колюбакинского и Ухоцапского, я был наречен герцогом Карбонийским, бароном Рявожским и Трусопским, маркизом Черногорским, адмиралом Океании и маршалом Поднебесий. Иваниус II оказывал мне всевозможное покровительство, гневно прогнав от себя всех прежних фаворитов.

Видимо, железному тирану доставляло удовольствие наблюдать, как никому не известный чужеземец, прилетевший с неба на грохочущей машине, становится первым вельможей в государстве, возвышаясь над его свитой.

Вместе с почестями у меня появилось и немало обязанностей. По утрам, как хранитель государственной печати, я без разбору ставил штампы на всех пергаментах, которые мне приносили, затем, надев мантию главного канцлера, заглядывал в царскую сокровищницу, куда каждый день стекалось все новое и новое золото – дань с завоеванных земель, собираемая наместниками.

Затем, восседая по правую руку от государя, я присутствовал на царском завтраке, где восемь слуг спешили упредить каждое движение моей руки. После обеда никаких дел уже не было и начинались сплошные увеселения, которые, сменяя друг друга, продолжались до глубокой ночи. Через несколько недель я уже знал толк и в скачках на грифонах, и в турнирных правилах, разбирался, какую рыбу предпочитают русалки и какую пику из семи нужно выбирать, когда охотишься на равнинного свинтуса.

Неумеренная роскошь царского двора и новое положение казались мне очень привлекательными, и неизвестно, не застрял бы я на Призии на всю жизнь, пополнив собой и своими потомками ряды местной знати, если бы не допущенная оплошность, настолько серьезная, что жизнь моя повисла на волоске.

Как-то во время пира, охмелев от вина, Иваниус обнял меня за плечи и сказал:

– Друг мой Тит! Ты уже в курсе всех моих дел, ты второй после меня человек на планете, но еще ни разу не видел моей жены. Эй, кто-нибудь, скажите госпоже Маризии, что мы ее ждем!

Вскоре двери отворились, и в сопровождении фрейлин вошла стройная женщина в белом платье, в волосах которой сверкала бриллиантовая диадема. Ее лицо скрывала вуаль.

Маризия была юной женой государя. Прежде я никогда ее не видел, но не раз слышал шепот придворных, что стареющий монарх безумно любит супругу и ревнует настолько, что даже не разрешает на людях снимать вуаль.

– Вот он – главный самоцвет моей короны! – с гордостью сказал Иваниус, кивая мне на Маризию. – Хочешь, я велю ей открыть лицо, чтобы ты мог увидеть его?

– Как вам будет угодно, Ваше Величество, – отвечал я.

За прошедшие месяцы я успел довольно прилично выучить призианский язык и теперь легко обходился без переводчика.

– Маризия, голубка моя, откинь вуаль, чтобы мой друг мог посмотреть на тебя! – с нежностью, которую, честно говоря, трудно было ожидать от такого солдафона, попросил царь.

Поклонившись, его жена взялась за край вуали и легким движением откинула ее. Я увидел свежее молодое лицо с большими глазами. Честно говоря, на мой вкус женщина была мила, но не более того. Во всяком случае, она не шла ни в какое сравнение с той земной девушкой, с которой я повстречался в день, когда Мозг не пустил меня внутрь собственного звездолета...

– Ну как тебе нравится моя жена? – услышал я голос Иваниуса.

Почувствовав, с каким нетерпением он ждет моей оценки, и думая сделать государю приятное, я произнес:

– Она удивительно красива. Вашему Величеству повезло. Уверен, что любой мужчина, и я в том числе, желал бы иметь такую жену...

Не успел я договорить, как в зале повисла мертвая тишина. Взглянув на государя, я заметил, как страшно изменилось его лицо. Оно вдруг вытянулось и побагровело, будто Иваниус задыхался. Он схватился за меч, но, взяв себя в руки, разжал ладонь и прохрипел:

– Воля попросившего – закон. Забирай ее и будь ты проклят!

Юная царица охнула и словно тряпичная кукла упала в обморок. Шатаясь словно пьяный, Иваниус прошел мимо нее и направился к дверям. Свита устремилась за ним. Ничего не понимая, я попытался удержать государя, но он с гневом оттолкнул меня и крикнул:

– Пошел прочь! Ты получил что хотел! Я и так отдал тебе все! Неужели этого было мало?

Вскоре, подбежав к окну, я увидел, как Иваниус выскочил во двор, вырвав поводья, прыгнул в седло боевого дракона и улетел.

«И что я такого сказал, я ведь только похвалил ее», – проворчал я с недоумением и, предчувствуя беду, отправился к себе в покои. Я надеялся лишь на то, что государь к утру протрезвеет и успокоится. Все, кого я встречал на пути, шарахались от меня, словно я был прокаженным. Даже мои собственные слуги разбежались, сообразив, что я попал в немилость.

Минут пять спустя несколько рыцарей внесли царицу ко мне в покои и, положив ее на мое ложе, удалились. Бедняжка все еще была без чувств. Лица у рыцарей были каменными, как если бы они едва сдерживались, чтобы не прирезать меня.

– Зачем вы ее принесли? Кто просил? Отнесите назад к фрейлинам! – крикнул я рыцарям, но ни один из них даже не обернулся.

Я бросился было вдогонку, но тут заметил в углу своих покоев Терезия. Переводчик прятался за балдахин кровати и мелко дрожал.

– Ты что-нибудь понимаешь, Терезий? – закричал я, подбегая к нему. – Зачем мне эта женщина? Немедленно позови фрейлин: пускай унесут ее. Я уверен: утром государь раздумает и все прояснится.

– Это невозможно, господин, – дрожа, проговорил Терезий. – Теперь государь уже не сможет ее вернуть, даже если захочет. Слишком поздно.

– Почему поздно? Он думает, что у нас с ней сговор? Да я первый раз ее вижу. Что за глупая ревность!

– Ревность тут ни при чем. Таков древний обычай, господин. У нас нельзя отказываться от подарка, который вы себе выпросили.

– Я выпросил царицу? Что ты несешь?

– Вы говорили, что вам хотелось бы иметь такую жену, не так ли?

– Сказал, но я не имел в виду, что...