Доминирующий вид - Эдуард Шауров Страница 19

– Гляди-ка, – вдруг сказал Джей, оборачиваясь к Чаку и тыча пальцем в экран интеллект-навигатора, – а я ее все-таки подстрелил…

* * *

Красная неровная линия бежала над экраном син-сина. Линия походила на толстого дождевого червя, неустанно ползущего вперед. В круглой голове схематичного Lumbricus terrestris находилась подстреленная бонго. Для пущего удобства путь преследователей отображался тонкой линией ярко-лимонного цвета. Казалось, худой желтый червяк гонится за толстым красным, временами наползая ему на бесконечный хвост.

Джей вслед за Чаком перепрыгнул через поваленный ствол и размеренно побежал дальше. Индри несся чуть впереди. Он наверняка чуял запах пробежавшей здесь бонго, но все же время от времени слегка притормаживал, поджидая человека. Это и умиляло, и почему-то злило Джея. Наверное, оттого, что будь щенок диким, он несся бы по кровавому следу раненой добычи, не думая ни о страхе, ни об усталости, ни уж тем более о каких-то нерасторопных партнерах. «Мы очеловечиваем все, чего касаемся, – с ужасом подумал Джей между гулкими ударами сердца, – и никакие кровавые следы здесь уже не помогут».

Насчет кровавых следов он, конечно, загибал. Никаких следов не было. Джей стрелял в антилопу капсулой с транквилизатором. Стоя сбоку от старой кружевницы и рассматривая в рамочный визор место, где секунду назад сидел голый человек, Джей был уверен, что промазал, но син-син утверждал обратное. Баллистическая капсула, попадая в животное, не только впрыскивает в поры его кожи дозу октодоксина, но и маркирует место попадания ярким пятном, выделяющим сильный химический запах. Это предусмотрено на тот случай, если стрелок сделает неудачный выстрел и зверь не уснет сразу. Сканер син-сина регистрирует запах и ведет охотника прямо к отрубившейся в кустах добыче. Очень удобно, не считая того, что при любом раскладе бонго бежит уже почти четверть часа, теряет силы, но продолжает уходить все дальше на север. Четверть часа – это слишком даже для самой малой дозы транка, попавшего в кровь. Можно предположить, что капсула вообще дала осечку, но о таких прецедентах Джей никогда не слышал, и ему ничего не оставалось, как размеренной рысью трусить вслед за подбитой антилопой, пока сканер фиксирует запах маркера.

Внезапно красный червяк на экране, проецируемом чуть сбоку от головы Вагоша, сильно замедлился. Неужели выдохлась? Джей прибавил темпа, а Чак, наконец забыв о двуногом товарище, припустил со всех ног.

«Вот так, – удовлетворенно подумал Джей. – Ату его! Куси! Или как там еще говорили?» Он поднажал еще чуток, огибая засохший скелет огромной раффлезии, перепрыгивая через узкий ручей, и наконец увидел лежащую задними ногами в воде бонго. У Чака, нюхавшего красно-белое бедро антилопы, был встревоженный и неудовлетворенный вид, как будто начатое дело еще не законченно.

Переводя дух, Джей обошел бесчувственное животное и присел на корточки. Почти в самой середине белоснежной груди антилопы алело красное пятно маркера, яркое как стоп-сигнал дорожного регулировщика. Джейслав задумчиво почесал заросший щетиной подбородок. Никаких касательных попаданий. Угодив прямиком в грудь, капсула должна была под давлением выбросить в кровь жертвы не меньше трех единиц транка.

Вода негромко журчала совсем рядом с аккуратным раздвоенным копытцем. «Абсурд, – опять подумал Джей. – С таким количеством октодоксина в крови невозможно бежать. Нервная система бонго давным-давно должна быть парализована». Загадки. Сплошные загадки. Сначала антилопа пробегает через охотящуюся манту, а та, вместо того, чтобы задушить добычу наподобие земного питона, скрутитившись в узел, точнее говоря, сложившись в мешочек, лежит себе, беспрепятственно пропуская копытную сомнамбулу. Нет, Трикстерра, конечно, странная планета, но это уже за гранью… Эдак в разделе для загадок и смутных предположений скоро не останется места.

Чак тихонько заскулил, обращая на себя внимание, и когда Джей поднял на него глаза, принялся встревоженно и нетерпеливо переступать ногами.

– Ну, что ты, дружище? – пробормотал Джей, неверно истолковывая движения индри. – Хочешь мяса? Придется немного обождать.

«Халлер» с широким лезвием из композитного волокна удобно лег в ладонь. Сосредоточенно хмурясь, Джей нагнулся над телом антилопы, и очень удивился, когда зубы Чака вдруг ухватили его за непрокусываемый рукав комбинезона.

– Ты чего? – проговорил Джей, пытаясь освободить руку.

Щенок настырно тянул его прочь. Ничего не понимая, Джей все же поднялся на ноги. Чак немедленно выпустил рукав и ухватился за штанину.

– Да что тебе нужно? – недоуменно пробормотал Джей.

Чак выпустил штанину и слегка подпрыгнул на месте. «Здесь… Недалеко… Пошли…» – говорил весь его возбужденный вид. Джейслав оглянулся на красно-белую неподвижную тушу и все же спрятал нож.

– Не знаю, куда ты меня тащишь, – сказал он сердито, – но надеюсь, когда мы вернемся, мясо еще будет на месте.

Словно поняв сказанное, щенок моментально припустил вниз по течению ручья, туда, где неширокая струйка исчезала за стеной молодого хлыстовника.

Бормоча ругательства, Джей вслед за индри пробрался сквозь плотный лабиринт деревьев, формирующих край кружевницы, и остановился. Посреди просторной поляны рос могучий раскидистый баньян. Баньян и хлыстовник – не часто встречающееся соседство. Наверное, ручей питал дерево множество лет, оттого оно и выросло таким плотным и широким. Мощные воздушные корни толщиной с торс взрослого мужчины перемежались с корнями потоньше; часть из них, еще не достигшая грунта, свисала густой бахромой, переплетаясь с лентами бродячей лианы. Скорее всего, здесь срослись три или четыре баньяна, и за древесной решеткой скрывался защищенный от дождя и ветра просторный грот.

Чак, нерешительно принюхиваясь, остановился между двух толстых корней. Ему было и интересно, и страшновато.

По-прежнему ничего не понимая, Джей скинул с плеча ружье, переключил его в боевой режим, натянул на лицо ночные очки и, раздвинув висячие ветки, вошел в сумеречное пространство, похожее на заросшую сталагмитами пещеру. Огибая корни, Вагош сделал десяток шагов и остановился. Прямо перед ним стоял мотокар, желтый экспедиционный мини с помятым передком, казавшийся в полумраке грязно-серым, а сразу за корпусом мотокара, застыв в напряженных позах, стояли два человека.