Время инверсий - Ольга Онойко Страница 19

– Да мало ли где может гнездиться мелкая фирма?

– Тоже верно, – кивнул Ефим. – Что ж, съезди. Но на твоем месте я бы не ездил в одиночку. Возьми хотя бы Симонова.

– Кстати, где он?

– На «Евбазе», пивом заливается. Мы внизу и расстались, я сюда, он на «Евбазу».

– Отлично! Его тоже возьму. Я вообще Витю-шофера хотел.

– Могу кого-нибудь из молодняка свистнуть, – предложил Ефим не очень уверенно.

Швед отрицательно качнул головой:

– Не надо… Больше нашумим, чем нароем. Да и какой у тебя молодняк, небось только-только инициированный, без опыта?

– Какой есть, извини, – развел руками Ефим. – У нас тут не больно разгуляешься в плане персонала, сам знаешь.

Швед уже вынул мобильник.

– Але, Игорь? Ты на «Евбазе»? Не уходи, я сейчас спущусь. Ага. Жди.

Второй набранный номер.

– Витя? Привет. Мотаешься? Есть дело, достаточно важное. С «Евбазы». Хорошо, выйдем к цирку, чтоб не крутиться. Дальше на Татарку, улица Шмидта. Ничего, ничего, я твой вездеход видел, проедет. Ага, давай, до связи.

Убрав мобильник в карман, Швед философски вздохнул:

– Вот дьявол! Как мы раньше жили без мобильников, а?

– Спокойно жили, – хмыкнул Ефим. – Несуетно. Не то что сейчас.

– Я уже и не помню, – признался Швед. – Но другая была жизнь, это точно.

Когда они спускались, Швед бросил Ефиму через плечо:

– Кстати, тебе же ехать? На проспекте напротив дома такси стоит, водилу Толиком зовут. Пользуйся, я его, считай, зафрахтовал.

– С воздействием? – справился Ефим.

– Обижаешь! Исключительно вербально. Ну и материально, не без этого. Кстати, надо бы мне пополнить карман.

– Я же выдал тебе карточку! – сварливо сказал Ефим.

– Да боюсь я ее, – скривился Швед. – Все время не туда нажимаю.

Ефим отечески похлопал его по плечу свободной рукой (другой он держал кожаную папку):

– Совсем ты одичал там, в своих морях.

– Я и до морей карточки не любил.

– Мобильники полюбил, а карточки ему не угодили!

– Ну, вот… – вздохнул Швед.

– Догоняй время, – посоветовал Ефим тоном знатока. – Где там твое такси?

– Вон стоит.

– Угу. Освободишься, подъезжай в лаборатории, я после офиса туда.

– Заметано.

Швед легонько ткнул Ефима кулаком в плечо и зашагал прочь, а вскоре свернул за угол, к «Евбазе».

Симонов сидел за тем же самым столиком и на том же самом месте, где совсем недавно дожидалась Шведа девушка с улицы Зодчих. Швед намеренно не стал выяснять ее имя – чем больше отчуждения, тем проще работать, старая истина. Тетка за стойкой взглянула на Шведа странно, но уже приветливо, как на доброго знакомого, внезапно вынувшего из кармана живого кролика.

– Светлого, – величественно произнес Швед и подсел к Симонову, на то же место, где сидел пару часов назад.

Симонов с завидным аппетитом вкушал горячие колбаски с сырными шариками и запивал, опять же, светлым.

– Давно отдыхаешь? – поинтересовался Швед.

– Только начал, – ответил Симонов, не прекращая жевать.

«Может, и мне? – подумал Швед. – Чего я на голодный желудок-то бегаю?»

Он обернулся и увидел, что барменша уже выскользнула из-за стойки и несет ему пиво. Несколько секунд – и запотевший бокал оказался у его локтя.

– Спасибо, – поблагодарил Швед. – А можно мне тоже вот такого?

– Конечно! – Тетка заулыбалась и окончательно превратилась в нормального человека. – Сейчас будет, у нас быстро!

Она проворно, невзирая на довольно габаритную комплекцию, нырнула в узкий проход за стойку и неразборчиво крикнула кому-то на кухне.

– Видишь, что доброе слово с мегерами общепита делает, – тихо заметил Швед, обращаясь к Симонову.

– Умеешь, – оценил тот. – Чего там у тебя стряслось-то, что ты с утра в бегах?

– Так расследование же! Или ты забыл?

Швед понял: сейчас придется повторять все, что он только что рассказывал Ефиму. А потом еще раз – уже для Вити. Поэтому решил быть кратким:

– Нашелся бедолага вроде того, которого мы с «Героев Днепра» увозили. Только еще живой. Ищу, кто его пользует.

– Понятно, – кивнул Симонов, утерся салфеткой и взялся за пиво. – Сейчас и поедем?

– Поем только.

– Ну и славно! Я, честно говоря, по работе даже соскучился. Только не по той, которая с Ефимом и бумажками, а по той, которая на улицах и с Лайком. А раз Лайка нет, то теперь с тобой придется. Так что давай, веди меня, мой маршал, вместе мы сокрушим бездну! – Симонов ловко отсалютовал бокалом, умудрившись не пролить ни капли.

Швед подозрительно на него уставился.

– Симонов! Тебе хочется работать? Что в лесу сдохло? Не верю.

– Честно! Хочешь, мамой поклянусь?

– Папой еще поклянись, – проворчал Швед.

Тут как раз принесли колбаски с шариками, и Симонов дурачиться перестал, просто сидел, жизнерадостно попивая пиво, и глядел, как Швед насыщается. А тот по моряцкой привычке заглотил все в один момент, словно оголодавшая рыбина.

А еще через пару минут и чувство звонка подоспело – наверняка Витя к цирку подъезжает.

Так и оказалось.

С барменшей расплатился на этот раз Симонов, что ее нисколько не расстроило.

«Ну, все, – подумал Швед уже за дверью. – Мы теперь VIP-клиенты. Надо будет деньги снять купюрами помельче, а то опять надолго не хватит…»

Фургончик Вити отчетливо просматривался на противоположной стороне проспекта, у подземного перехода.

* * *

– Мама дорогая! – тихо восхитился Швед. – Я и не знал, что в Киеве такое еще сохранилось!

Удивляться и впрямь было чему: такие ветхие частные домики и в Николаеве, славном гигантским частным сектором, уже повывелись. А в Киеве, да еще вовсе не на отшибе… Хотя и здесь уже отчетливо просматривались перемены: местами в ряды древних хибар вклинились вполне приличные коттеджи красного кирпича, а кое-где за заборами кипело строительство. Однако старых домов все еще было предостаточно. И, самое смешное, все это – на фоне многоэтажек с соседних улиц.

– Вот тринадцатый, – подал голос шофер Витя. – М-да.

По адресу Шмидта, тринадцать, числилось совсем уж непотребное строение, которое и строением-то называть было совестно. Соседние хибары были хотя бы каменными. А тут… Гнилое дерево, покосившиеся стены, провисшая крыша, окна на уровне колен… На окнах даже ставни сохранились – побитые долгой жизнью, выкрашенные синей краской, частично облупившейся. Слева к дому льнула каменная, некогда даже оштукатуренная пристройка габаритами примерно с сельский сортир. Теперь большая часть штукатурки осыпалась, обнажив неровную кирпичную кладку с включениями булыжников, известковых блоков и прочей камнеподобной хрени. Справа от домика располагались блекло-зеленые ворота и сколоченный из чего попало заборчик. И это при всем при том, что напротив, на четной стороне Шмидта, красовался новенький четырехэтажный коттедж. Хоть на рекламный проспект снимай.