Путешествие в ЭДЕМ. Исторический триллер - Пётр Лонгин Страница 19

Рахья отворил входную дверь собственным ключом и застал Владимира Ильича нервно рассекающим пространство спальной комнаты по диагонали.

— Това-ищ Яхья, — фальцетом резко прозвучал голос, застигнутого за пинанием по конспиративной комнате конспиративной чужой ушанки, вождя, — Скажите, кто-нибудь из членов ЦК знает, где я скъиваюсь?!.

— Никто, Влатимир Ильиць, — чётко отреагировал ординарец.

— И пъекъясно, — облегчённо вздохнул, усаживаясь в кресло, «поводырь всех слепых и костыль всех безногих» — Если что — бей-ежоного бог бей-ежет! А то ведь случись что, так — чёйт их всех знает!.. А как там дела в Пите-е?

— Неплох-хо, Влатимир Ильиць. Посьти весь город в насых руках!

— Как?!. Неужели? Не может быть! — ещё сильнее перепугался Владимир Ильич, на мгновение даже остолбенев. Затем резко вскочил и забегал вихрем по комнате…

— Немедленно уходим!

— Куда? — искренне удивился невозмутимый Рахья, — На новый конспират-тивный кфартир-ра?

Ленин резко остановился посреди комнаты и вдохновенно «выстрелил» пальчиком в потолок.

— Нет, това-ищ Яхъя! Мы идём в Смольный!

— Ка-ак, в С-смольный?.. Там оп-пасно-о! — завертел головой осторожный Рахья.

Но Ленин был уже сам одержим своим волшебным даром убеждения.

— Но, только пъедставьте себе на минуту, товаищ Яхья: йеволюция победила… А кто вождь?.. Тъёцкий?!. Нет, нет и ещё яз, извините, нет!

Ленин поднял с пола ушанку и нахлобучил себе на голову.

— Владимир Ильиць, вы бы хоть записку написали для сёстры, — почти слезливо простонал Рахья Ильичу, уже хватающему с вешалки пальто с каракулевым воротником.

— Вейно! Чейтовски вейно!.. — умилился вождь своей гениальной рассеянности схватил ручку и лист бумаги, начал диктовать себе вслух.

— Ушёл… туда… куда… бы… вы… не… хотели, чтобы я… уходил… Несколько ко-яво, но исто-ически вейно!..

— А, подпис? — поинтересовался Рахья, проверяя револьверы.

— Минуточку… Ульянов… нет, Ленин… нет, Владимир Ильич… нет, просто — Ильич!

Жирным росчерком подписавшись «Ильич», Владимир Ильич даже оставил кляксу вместо точки.

На улицах было промозгло. С Василеостровской стороны тянуло сыростью и холодным ветром. Дойдя до трамвайной остановки, Рахья поспешил на уходящий трамвай и за руку потянул за собой Ленина.

Очутившись в пустом вагоне Владимир Ильич авторитетно огляделся и резко направился к вагоновожатой.

— Това-ищ вагоновожатая, а что это у вас так мало пассажиёв? — поинтересовался у женщины великий революционный конспиратор.

Вагоновожатая смерила взглядом плюгавенького недомерка в компании с крепкого вида невысоким мужиком, и сочла разумным ответить недомерку вежливо и обстоятельно.

— Да было-то много! Вот, матросики патрульные зашли документы проверить, заодно и ладони посмотрели… И всех, у кого мозолей на руках нет, вывели, болезных… и — в расход! Пьяненькие были…

Женщина даже хлюпнула носом, сделав вид, будто собирается заплакать; а недомерок вынул руки из карманов и уставился на свои белые гладкие ладони, как будто впервые их для себя открыл.

— Н-да-с! — произнёс он с чувством умеренного сарказма, — Классовые чистки в нашем деле — вещь необходимая, но… Бывают и в нашем деле некотоые пе-егибы… Куй-езы й-еволюции, так сказать! Това-ищ Йяхья, а не по-я ли нам выходить?..

Рахья и Ленин на ходу спрыгнули с подножки трамвая и пошли по тёмной улице. Чуть впереди светился окнами дом с красным фонарём над подъездом. Обгоняя Ленина и Рахью с винтовками наперевес и криками «Даёшь!» пробежали матросы.

— Това-ищи, вы куда — на штуйм Зимнего? — бодро поинтересовался Ильич, хватая одного из пробегающих за полу бушлата.