Ночь на площади искусств - Виктор Шепило Страница 19

В переулке возле углового дома вдруг мелькнула тень. Точно! За ним наблюдали! Майор прибавил шагу, осмотрел осторожно двор, зашел в один подъезд, в другой. Никого не было. Значит, затаился. Майор выключил в арке свет, укрылся в темном углу возле запертого подъезда. Он старался не дышать. Сердце колотилось от волнения. Неужели это Клара? Нет сомнений. Майор напрягся. Сейчас птичка выпорхнет. Птичке неймется. Птичке до сих пор чертовски везло. Вдруг дверь соседнего подъезда слегка скрипнула, в темноте замаячила какая-то фигура. Майор бесшумно, мелкими шажками подошел поближе. Кто-то крался вдоль темной арки, присев или пригнувшись. Выждав момент, майор ухватил подозрительную личность за шиворот. Тут же раздался пронзительный крик. Нет, это была не Клара! Майор зажал жертве рот, но жертва кусалась! Ризенкампф заломил отчаянному существу руку и выволок на свет. Карлик! Тот самый Карлик, который сбежал из участка.

— Ай, больно! Пусти! — кричал Карлик, мотая головой, — Я отдам!

— Ага, ты знаешь, — крутил ухо майор, — Негодяй!

— Знаю… — скулил Карлик.

— Показывай.

Майор ослабил захват, но руку не отпустил. Карлик заковылял в конец двора, разгреб там груду бумажного мусора, достал какую-то штуковину и, корчась от досады, протянул ее майору. Это был градусник. От злости майор выбил градусник из жалких ручек и раздавил его ногой.

— Негодяй! Ты издеваешься?!

— За что, господин полицейский? — Карлик упал на колени, собирая ладошками осколки стекла и капли ртути, — Как же я теперь буду лечиться? Без градусника?

Майор опять заломил Карлику руку. Карлик завизжал.

— Ты дурачка из себя не строй. Говори, где она?

— Я не знаю, о чем вы.

— Дама! Дама! — нервничал Ризенкампф, — Куда подевалась дама в полицейской форме?

— Откуда мне знать? Я в городе недавно.

— Врешь, коротышка! Мы с тобой еще разберемся…

Майор вызвал по рации полицейских, и те увели Карлика в участок. Сам же Ризенкампф пошел осматривать дворы. Ничего подозрительного не было. Он уже собирался уходить, как обнаружил в совсем уж темном месте люк, крышка которого была неплотно прикрыта. Майор посветил фонарем, внимательнейшим образом осмотрел место и обомлел. Чуть в стороне лежала запонка — его собственная, похищенная Кларой вместе с голубой форменной рубашкой.

Майор обрадовался и засуетился. Он отодвинул чугунную крышку и посветил фонарем вниз. Внизу, как и следовало ожидать, тянулся канализационный коридор. По желобу лениво текла жижа. Из подземелья доносился весьма узнаваемый запах с примесью мыла и чего-то более едкого. Майора все это привело в приятное возбуждение. Нет, Клара Ткаллер, тебе и твоим сообщникам дорого обойдется необдуманная выходка. Ты на кого руку подняла? Соображала? А логически думала? В том-то и беда. Надо же понимать, кого раздевать до трусов, а перед кем и самой не худо бы раздеться… Жгучая тайна влекла майора вниз, но он все же решил на всякий случай взять с собой несколько человек и позвонить полковнику.

— А, майор! Наконец-то вы соизволили… — По давней привычке полковник принялся отчитывать подчиненного.

— Не было причины вас беспокоить, — выслушав нотации, ответил майор, — А теперь появились… Какие-то загадочные свечения за оконными шторами нашего зала.

— Вашего, майор! — поправил полковник, — Вашего!

— Хорошо. Зал наш, а свечения чужие и подозрительные.

— Свечения… Сияния… — бормотал он, — Ничего удивительного. Там поселились музы.

— Боюсь, не только они. Надо бы проверить.

— Проверьте, только без проникновения в зал.

— Каким же образом?

— Вам виднее. Но скандалов нам не надо.

Теперь уже майор надолго задумался.

— Хорошо. Но я на некоторое время отлучусь, — сказал Ризенкампф, — Доложу по прибытии.

— Только еще раз предупреждаю — в зал ни ногой.

Майор пообещал и с силой брякнул трубку о рычаг. Какими только словами он себя не ругал! Позвонить этому старому маразматику — полковнику! Главному городскому полицейскому — по совместительству главному трусу! Своими приказами он уже загубил сотни смелых операций… Притом свою трусость он всегда облекает в удобную форму, которую именует благоразумием. Нет, эту операцию майор загубить не даст. Дело приняло такой удачный оборот… Только с собой теперь лучше никого не брать.

— Ничего, обойдусь и один, — убеждал себя майор, спускаясь в люк, — Фонарик есть, пистолет тоже. Черт меня толкнул позвонить. Ну ничего, я им всем докажу. Они меня еще узнают! — грозился майор, пробираясь вперед по канализационному коридору, — Как-никак майор Ризенкампф — прирожденный сыщик…