Ожерелье Онэли - Лина Тимофеева Страница 19

Аккуратно собрав рассыпавшиеся драгоценности с пола и со стола, Хельви сложил их обратно в четырехугольную чашу и накрыл пластинкой. После гибели Форлиха его тошнило при одном только виде этих безделушек. Другое дело ожерелье. Хельви осторожно потрогал золотые листья и невесело усмехнулся. Что ж, проклятый карл припер его к стенке, и другого выхода у принца просто не оставалось. После истории с бегством из Нонга Хельви усвоил для себя одну простую вещь: разводить церемонии, кичиться благородными поступками может только тот, у кого за спиной стоит добрая дружина и кто спит за надежной крепостной стеной. А для беглеца из Королевского леса в самый раз подойдут совсем другие законы: не оставляй врага, даже самого маленького, за спиной, если хочешь дожить до утра.

Странно, что Айнидейл никогда не рассказывал ему о карлах. Да и о том, что королева Онэла была великаншей, склонной к эксцентричным поступкам, он узнал только из рассказа Форлиха. Учителя на Зеркальном озере всегда рассказывали об Онэле как о прекрасной девушке, к которой сватались короли из многих земель. Она выбрала храброго Дейве, который пленил ее сердце не ратными подвигами, а игрой на свирели. И вот, пожалуйста, — хрупкая девушка оказывается огромной, как гора, и сильной, как дыхание богов. Да к тому же живет не в королевском замке, а в дубовой роще.

Либо Форлих все наврал, либо королевская наука о Младших нуждается в серьезных дополнениях, решил Хельви. Впрочем, теперь ему надолго, а возможно и навсегда, не будет никакого дела до того, в чем нуждается наука в королевстве Синих озер.

— Ну карла, допустим, ты правильно прикончил. Ничего хорошего от этих карлов никто пока не видел, клянусь Рогровой бестией. А вот цепочку зря прихватил, хороший мой. Тебе же человеческим языком объяснили, что негоже ее носить, мрут ее владельцы, как мухи от стряпни моей маменьки.

Выхватив из-за пояса нож, Хельви обернулся. Вепрь из Межичей, довольно улыбаясь, протискивался в дыру в зеркальном поле, через которую влетели гарпия и принц. На полу уже лежал внушительный мешок, внутри него что-то потрескивало. Да, без добычи из башни алхин уходить явно не собирался.

— Удивлен, что у тебя хватило дерзости найти меня. На твоем месте я бы не стал рисковать так сильно. Наина, а ты разве не услышала, как он приближается?

— Услышала. Но разве ты просил меня сторожить тебя? — негромко ответила гарпия откуда-то с потолка. Очевидно, после сытной трапезы ее немного разморило.

— Прекрасно. На будущее я хотел бы, чтобы ты сообщала мне о приближении к нам разных существ, — гневно сказал Хельви и закусил губу, вспомнив, что мог бы поручить гарпии охрану еще в самом начале, до того, как им пришлось лезть по забытому богами коридору с мышами. Между тем Вепрь благополучно вылез в зал и отряхнулся. Его синие окуляры, которые он почему-то не рискнул снимать в темноте подвалов Ронге, засияли в свете мечей.

— Если мне будет позволено встрять в ваш интересный спор, ваша светлость, — Вепрь хмыкнул, — то я позволю себе заметить, что у меня хватило дерзости встретиться с тобой только потому, что я полагал, что те небольшие услуги, которые мне посчастливилось оказать наследному принцу в пути, дают мне самое несущественное право не быть скушанным любимой гарпией их светлости на полдник. Впрочем, если я ошибаюсь, то готов немедленно покинуть вашу веселую компанию. Только вот загляну в эту скромную шкатулку на столе.

Преследуемый отнюдь не дружественным взглядом Хельви, Вепрь подхватил свой тугой мешок, быстро подошел к постаменту и перевернул четырехугольную чашу. Старательно собранные драгоценности рассыпались вокруг, однако алхин не обратил на них никакого внимания. Он любовно потер рукой чашу и вдруг поднес ее к губам. Хельв с удивлением смотрел на него. Вепрь подержал несколько секунд чашу у самого рта, потом усмехнулся и поставил ее на стол. Затем он нагнулся к мешку и начал аккуратно его развязывать.

— Ты хочешь забрать чашу?

— Молодец, догадался. Я думаю, это честно. Ты забрал себе лучшее — ожерелье, но и я не останусь без добычи.

— Не верю я, что ты оставил себя в накладе. Ну да ладно. Теперь мы в расчете. Ты спас мне жизнь по дороге в Тихом лесу, но чуть не убил, затолкав в башню Ронге. Я бы мог приказать гарпии убить тебя, но мне пока что совершенно не хочется этого делать. Поэтому мой тебе совет — забирай свою чашу и убирайся.

Вепрь пожевал губу, убрал чашу в мешок и снова занялся завязками.

— Я не спрашиваю, почему наследный принц королевства скрывается в Тихом лесу, словно государственный преступник. Мне все равно, зачем он отдирает королевские метки от своей одежды и ищет незнакомый воинский гарнизон, чтобы вступить в него. Никакая гарпия не поможет тебе здесь. И твой счет не совсем верен. Ты обязан мне жизнью гораздо больше, чем говоришь. Не в моих правилах расхваливать себя, но что-то говорит мне, что мои услуги тебе еще пригодятся. Наверное, это внутренний голос. А что касается моей попытки убить тебя, то клянусь, я ни минуты не сомневался, что тебе удастся выйти из башни Ронге так же легко, как из чащи Тихого леса. Ну, может, с маленькой помощью верного советчика. То есть меня.

Хельви помолчал. Его мучила обида на алхина, который предал его в самый неожиданный момент. Пусть мысли о возможном предательстве и посещали принца сразу же после знакомства с охотником за сокровищами, но Вепрь умудрился поймать его врасплох, и это усугубляло оскорбление. Однако идти одному в компании гарпии было не так уж весело. Наина не станет помогать ему верным советом, тем более что в случае гибели Хельви она освобождается от данной клятвы. Абсолютно доверять советам алхина тоже не стоило. Но все-таки у него меньше причин желать Хельви смерти, хотя…

— Уж не хочешь ли ты принести мне клятву верности, алхин?

— Клятву верности? Нет, принц, ты и сам прекрасно знаешь — никогда алхины не становились на службу ни к королям, ни к графам, ни к баронам. Никогда алхины не участвовали в войнах королевства. И не потому, что мы плохие воины, а потому, что это наш принцип — мы живем ради сокровищ и умираем ради сокровищ. Только тому, кто без остатка посвящает себя поиску, улыбается удача, — торопливо сказал Вепрь.