Маги и мошенники - Елена Долгова Страница 19

В назначенный час нас, по народному обычаю осыпая зерном, отвели в опочивальню. Комната эта весьма походила на комнаты старой Гернотихи, только на обивку стен пошел розовый, а не черный бархат.

Как только за нами закрылись двери, пепельноволосое существо повисло у меня на шее. Она болталась там, как звонкий колокольчик на упряжи осла, каким-то образом умудряясь одновременно раздеваться. Ничего не скажешь, девочка оказалась ладненькая и умелая.

Имени ее я так и не вспомнил.

Я проснулся, когда солнце стояло уже высоко и едва ли не начало клониться к закату. Новоиспеченная госпожа Россенхель почему-то лежала поперек моего торса и, по-видимому, крепко спала.

Я аккуратно придал ей более подобающую для скромной жены позу, встал и оделся. Солнце действительно стояло высоко. Угар праздника выветрился совершенно, и я с грустью подумал, что цель моего странствия все так же далека, перспективы неясны, а настоящее положение запутано невероятно.

Помню, я довольно долго стоял у окна в невеселых размышлениях.

Моя жена тем временем проснулась и что-то промурлыкала, она ползала среди шелка и шкур, поочередно отыскивая там какие-то повязки, шпильки, булавки, тонкую рубашку, пышную бархатную юбку и прочее хозяйство красавицы. Я некоторое время тупо смотрел, как она оперяется и хорошеет, уничтожая все отметины ночного кутежа. Тут меня наконец и осенило…

В тот злосчастный день, когда я беспечно расположился на отдых под окнами чудесного особняка Гернотов, на моей тогда еще не нареченной невесте было платье замужней женщины!

Должно быть дочь Гернотов прочла на моем лице эту догадку, она пискнула и метнулась в сторону, но я опередил эту чертовку, не дав ей выскочить из опочивальни. Я поймал и вывернул тонкую, но сильную женскую руку и мы вдвоем повалились на многострадальную постель, сцепившись, как враги. Муж зажимал ротик красавицы жены, мешая ей позвать на помощь, жена на совесть пыталась выцарапать мужу глаза. Наконец, она сдалась – я, сознавая, что речь идет о моей жизни, без зазрения совести начал ломать ей пальцы.

Какое-то время прекрасная Гернот поплакала, а потом безо всякого видимого перехода поменяла свое настроение. Я не сразу поверил, что могу без опаски выпустить ее. Растрепанная женщина, не обращая внимания на мое настойчивые вопросы, встала, прошлась по комнате и вытащила из сундука медную коробочку, а из нее – сухой шарик какого-то черного вещества. Должно быть, положенный за щеку наркотик успокоил ее.

Я вновь приступил к супруге с расспросами; услышанный в ответ рассказ пронял меня до глубины души.

Не стану растягивать свое повествование, ограничусь главным. Мой давнишний друг, Никлаус Макьявелли, церенский поэт, один из немногих людей, которым известно мое подлинное имя, еще несколько лет назад порадовал читателя поэмой «Бес, который женился». Отголоски этого гекзаметром написанного шедевра в виде простой народной песенки «Тетка Мегера – теща дьявола» до сих пор гуляют по просторам Священной Империи.

Не знаю, был ли этот сюжет рожден волшебной проницательностью моего гениального друга, или вмешался его величество случай, но история семьи фон Гернотов изрядно совпадала с сюжетом поэмы.

Так или иначе, но некий демон-иллюзионист, побывав в этих краях, и впрямь умудрился сочетаться законным браком с красавицей фон Гернот, получив в шурины моего любезного Отто, а заодно – старую Гернотиху в тещи. Не знаю, как угораздило бедолагу попасть в такую историю, пил ли он вино среди темно-пунцовых роз, или нет. Во всяком случае, семейная жизнь ужасно тяготила несчастного демона. На беду, магический брачный контракт запрещал формальный развод до тех пор, покуда верна супруга. Отчаявшись получить свободу, черт вел жизнь самую разнузданную, и сделался истинным проклятием для местной секты демономанов. Не имея возможности удовлетворить разнообразные требования тоскующего беса-повелителя, Отто фон Гернот задумал отыскать сестре нового мужа, что и проделал с ловкостью, достойной этого предприимчивого рыцаря.

Нужно ли объяснять читателю, что этим мужем оказался я?!

Дама фон Бес, баронесса фон Россенхель, урожденная фон Гернот, плакала горькими слезами. Признаться, я, слабодушный, в тот момент пожалел ее в сердце своем.

Расслабившаяся от наркотика бесовка утерла покрасневший носик и мило улыбнулась:

– Теперь я свободна.

– А как же я?

– Клистерет…

– Что?!

– Мессир демон Клистерет, мой первый супруг, очень ревнив. Он сам был не прочь развестись со мною, но при том поклялся, что, возвращаясь в преисподнюю, прихватит с собой соперника. Тебя, конечно, отдадут Клису.

Я выглянул в окно – земля находилась в двадцати локтях ниже окна. Попытки закрыться в опочивальне пришлось оставить сразу же; на дверях изнутри попросту не было засова.

Попытки поискать хоть что-нибудь, что могло бы заменить оружие, кончились ничем.

– Где моя книга?!

Красавица котенком свернулась на кровати и снова норовила задремать.

– Ее унесли… Ее сожгут… вместе с тобой.

В коридоре застучали твердые шаги, дверь распахнулась безо всяких церемоний, на пороге стоял Отто, его глаза блестели, ноздри уже ловили ветерок подозрительных развлечений. Шурин беса и не думал скрывать радостного волнения – еще бы, разом избавиться и от черта, и от зятя – такому раскладу позавидует любой.

К счастью, я был одет. Двое спутников фон Гернота едва ли не подхватили меня под руки.

– Пойдемте, любезный мой шурин Волк. У нас тут намечается еще один ритуал, чисто мужская вечеринка.

– Но моя жена…

– На этот раз обойдемся без жен.

Меня без церемоний поволокли на выход. Я с содроганием ждал, что придется выйти наружу и под вечереющим небом брести в ту самую черную цитадель, которую я приметил еще в первый день. К счастью, со мною решили покончить быстро и без лишней торжественности, прямо в особняке. Вчерашняя пиршественная зала, этажом ниже, оказалась свободной от столов. Только в центре было устроено некое подобие алтаря. Вдоль стен торчала в ожидании пара десятков крепких молодых мужчин, все они заранее обнажились до пояса. К ним льнули молоденькие девушки, по виду – служанки. Впрочем, я бы не присягнул, что это именно так. Дело в том, что девицы были совершенно раздеты; определить сословную принадлежность нагой женщины – не слишком это легко даже для всемогущего Хрониста.

Меня, признаться, совершенно не занимало сомнительное зрелище их прелестей. Напротив, я, сам принудительно обнаженный до пояса, трясся от страха. Все, включая меня, подняли кубки с пряным и сладким подогретым вином. Мой гримуар лежал на почетном месте, близ зловещего алтаря, но воспользоваться им не оставалось ни времени, ни возможности.

Началась «месса наоборот», я не мог ни следить за церемонией, ни даже просто сосредоточиться – сумрак в углу сгустился. Из сгустков тьмы постепенно вылепилась грузная фигура, струи черного тумана составляли ее тело, две алые точки – заменяли глаза. Я взвыл щенком, не выдержали даже мои нервы атеиста.