Сын безумия - Алексей Бергман Страница 19

— Прощайте, господин ректор. И спасибо, — сказала леди-беглянка и вновь пустилась в путь. Теперь в наемном экипаже с кучером-проводником на козлах.

Дни летели за днями, река меняла реку, селения мелькали за окнами кареты, но дивный лес, дубрава с чистым родником все ей не попадались.

Почти теряя надежду разыскать место, где так долго она бродила в своих снах, леди приехала в деревню, раскинувшуюся на пригорке возле небольшой речки Тайны. В разгар зимы, уставшая и измученная безрезультатными поисками, разбитыми дорогами, однообразием пищи придорожных трактиров и настороженным вниманием публики, леди вышла из кареты возле небольшого гостиного двора, и первым, что привлекло ее внимание, стал старик, одетый в утлый тулупчик. Старичок услужливо придержал дверцу экипажа и вежливо спросил:

— Чего-то ищете, добрая госпожа?

— С чего вы взяли? — устало удивилась леди Геспард.

— А чего вам еще делать в наших краях-то и в этом клоповнике? — смешно собрав вокруг носа сотню морщин, скривился старичок. — Ужо, поди, не мягкую перину. Здесь отродясь перин-то не водилось.

— Ищу, — согласно кинула путница. — Ищу место для дома на берегу реки. Тихая дубрава, поляна, родник в тени у косогора…

— Так есть! — обрадовался селянин.

— Так было, — грустно усмехнулась леди. — И лес, и косогор, родник, поляна. Все было, и все не то.

— А здесь есть, — упорствовал старик. — Там лейлин луг и заводь…

— Подождите, — перебила словоохотливого старичка Даяна. — Почему луг — лейлин?

— Так много их там летает. А уж когда брачные игры затеют — загляденье! Хвосты расправят, песни горланят…

Ноги Даяны внезапно сделались ватными, в голове зашумело, и леди, схватив старика за рукав тулупа, горячо зашептала:

— Отведите меня туда, сейчас, немедленно…

— Так ночь! — опешил старичок.

— Нет, сейчас!

Но кучер уже распрягал лошадей.

— Дождитесь утра, добрая госпожа, — посоветовал деревенский абориген. — Там сейчас грязь непролазная, завязнете еще в темноте-то. И места не увидите.

Старичок протянул руку, собираясь помочь страннице взойти на крыльцо гостиного двора, но из-под неплотно застегнутого на груди плаща Даяны вдруг высунулась полосатая когтистая лапа и метко ударила селянина по заскорузлым пальцам.

— Ой! — вскрикнул старичок и проворно убрал руку за спину. — Что это?!

— Моя охрана, — усмехнулась леди и задумчиво оглянулась на разбитую зимними дождями дорогу, поливаемую с неба жуткой смесью из дождя и снега.

Старичок заинтересованно смотрел, как нечто небольшое, но громко урчащее копошится под плащом на груди незнакомки: из-под одежды, раздвигая отороченные мехом складки, вылезла усатая кошачья морда. Сначала показалось островерхое ухо, потом блеснул настороженный желтый глаз и некоторое время изучал селянина, затем, видимо не найдя в аборигене ничего всерьез опасного, появилась вся кошачья морда целиком.

Путница привычно погладила зверька между ушами и сказала то ли ему, то ли себе:

— Неужели нашли? Боюсь поверить…

Только во время первого спуска на планету Даяна оставила Кавалера на станции. Чужестранка, изучающая в университете орнитологические справочники, — и без полосатого кота в сопровождающих лицах событие из ряда вон. Кавалер безропотно выслушал приказание — гулять по станции, приборами не баловаться, есть, спать, нужду справлять в строго отведенном месте, и вообще сил набираться — и не сделал даже слабой попытки проникнуть на борт орбитальной шлюпки контрабандным грузом.

Кот был другом и союзником, он оставлял для шалостей минуты полной безопасности и никогда не доставлял хлопот хозяйке. Указания ему требовались лишь в виде последнего привета.

Даяна попросила базу сшить ей нагрудный карман-сумку, и всю зиму Кавалер и леди согревали друг друга в утомительных переездах. Кавалер пел хозяйке уютные кошачьи песни и всегда был настороже. Так уж сложилось, что постепенно он снова взял на себя привычную роль охранника и разведчика. Все прошедшие четыре года у него это неплохо получалось. А уж на планете, где напрочь отсутствовало скорострельное оружие, кот и вовсе обрел себя. Его природное вооружение — острый слух, острый глаз, чуткий нюх и отменно заточенные когти — уже дважды выручало Даяну из беды, когда подвыпившие посетители таверны пытались навязать леди свое общество. А надо сказать, что только сильно перебравшие хмельного сахуристарцы могли себе позволить выпады против женщины с островов! И в обоих случаях появившийся из-под тяжелой зимней одежды шипящий, разъяренный кот нагонял на них такой суеверный ужас (!), что дебоширы вмиг трезвели и иного вмешательства уже не требовалось. Деревенские пропойцы тотчас вспоминали все детские страшилки «вот придет ведьма, увезет тебя на остров да в козла превратит», что в один момент становились приличными гражданами.

…Всю ночь Даяна просидела у окна гостевой комнаты таверны. Впервые за долгие месяцы путешествия ей не пришлось расспрашивать жителей о роднике у косогора, о тихой заводи и дубраве с деревьями, чьи стволы невозможно обхватить руками. Впервые мимолетное упоминание леса из ее сна вызвало ответ — так есть!

— Боюсь поверить, — шептала леди, и преданный кот, урча и щурясь, терся об ее руку чуткими ушами. Он тоже ждал, надеялся и верил.

Колеса дорожной кареты то вязли, то проворачивались в склизком, напоминающем раскисшее масло грунте. Возница кричал на лошадей, старичок-абориген, взявшийся проводить путницу до лейлина луга, тоже с удовольствием драл горло, Даяна прильнула к запотевшему окну, через совсем короткое время не выдержала и, не обращая внимания на сыпавшуюся с неба ледяную крупу, открыла окно и почти наполовину высунулась наружу.

Сердце стучало и отбивало — здесь, здесь, здесь! Даяна уже узнавала поворот реки, очертания опушек, расположение холмов и впадин. Все это было когда-то подарено ей в видениях чужой памятью. За сотни лет дубрава разрослась, родник скрывали заросли остекленевшей на ледяном ветру осоки, но это было здесь. Сомнений не осталось, они дошли.

— Стойте! — крикнула леди и, не дожидаясь, когда карета замрет, выпрыгнула на чавкнувшую водяной жижей траву.

Большая поляна в окружении старых деревьев ждала ее невероятно долго. Родник зарос, болотная трава опутала источник, но это не беда. Очистим. Поросль кустов спрятала изгиб реки, коряга, с которой прыгали лягушки, уже давно ушла под воду и растворилась в тине. Камень, на котором Даяна сидела, глядя на резвящихся рыбок, покрылся мхом…

Все было так. Лишь только время немного исказило фотографическую точность пейзажа. Но это не беда. Она нашла.

Золотые монеты, что в точности отчеканила база, рассыпались веером. Весь конец зимы и начало весны Даяна строила дом.

Подрядчики и каменщики, столяры и краснодеревщики трудились сутки напролет. Деревенский староста, получивший щедрую мзду от заезжей госпожи-чудачки, удивлялся скорости, с которой возводились стены. Разыскивая это место, леди давно, в нудном однообразии путешествия, продумала каждую мелочь в создании жилища. Огромный котлован подвала, как представлялось Даяне, заполнят припасы и кое-что из бытовых приборов базы. Уютные комнаты и спальни не закоптят плохие камины и ленивые печи, окна всегда будут чистыми…