Звездные снайперы. Сталинград XXII века - Михаил Парфенов Страница 19

— Слишком много новшеств, — соглашаюсь я. — Что ни день, то сюрприз.

Прямо под нами по улице в сторону Центра проходят отряды чужаков. Двигаются они ровной цепочкой друг за другом, процессию возглавляет «лейтенант». Я раньше не видел, чтобы твари ходили так, и это удивляет. Обычно они рассыпаются цепью, или прут нестройной толпой, а тут, как на параде. В сердцах сплевываю.

Краем глаза замечаю, что палец Максима играет на спусковой кнопке. Судя по лицу парня, наш с ним разговор о Соле все же не прошел даром, и он готов в любой момент открыть по чужакам огонь. Этого только не хватало! С такой высоты попасть у него вряд ли получится, слишком руки дрожат, но шуму он точно наделает. Чужаки тогда за пару минут сровняют наш дом с землей, мы даже вниз спуститься не успеем.

— Даже не думай, — говорю я ему как можно спокойнее. — Ну-ка посмотри на меня.

Максим поворачивает голову, и по блеску в его глазах я понимаю, что парень плохо соображает. Пальцы его крепко сжимают оружие, аж костяшки побелели.

— Палец с кнопки убери.

Он пару секунд медлит, затем послушно выполняет мое указание.

— Ты же не хочешь, чтобы нас всех укокошили по твоей глупости?

— Н-нет, — мотает он головой.

— Тогда сиди спокойно и не дергайся. Я тебе советовал мстить, а не напролом под пули лезть.

— Извини, — оправдывается он. — Я понимаю.

— Надеюсь…

— Что было в том месте, где они роются? — отвлекается от созерцания работающих чужаков Дронов.

Максим поживает плечами:

— Да ничего, дома. А за ними сразу Кремль стоял, его после Третьей мировой восстановили.

— Странно, — задумчиво произносит Дронов. — Рядом глубокая станция метро, и копать ничего не надо.

— Значит, есть какой-то смысл, — ворчит Кузя.

— Ладно, — говорит командир, оглядывая нас. — Немного передохнем, и уходим к месту эвакуации. Ребята обещали подлететь по возможности ближе. Главная задача сейчас — дойти до катера. В бой не ввязываться, двигаться скрытно. Карта у всех есть, координаты места встречи загружены. Кто отстанет, добирается самостоятельно.

Дронов поворачивается к Максиму:

— Покажешь путь?

— Постараюсь.

— Командир, нужно понаблюдать за их возней, — встреваю я. — Нельзя так оставлять это дело.

— Поставим камеры, и довольно, — отрезает Дронов.

У нас с собой имеются миниатюрные камеры, которые записывают и передают кино прямо на наши пластины и на базу. Оставлять их, конечно, гораздо безопаснее, чем человека.

— Сам знаешь, что чужакам теперь удается глушить наши сигналы, — резонно возражаю я. — Информация придет либо с большими помехами, либо вообще не пройдет.

— Потом вернемся и заберем их, — парирует Дронов.

— Может, мне остаться тут? — неожиданно для себя говорю я.

Все поворачивают головы, удивленно взирают на меня.

— Тебе жить надоело? — Кузя крутит пальцем у виска.

— В любом случае, я увижу то, чего не заметят камеры. Смогу проанализировать ситуацию, а потом, если их глушилки будут мешать, найду место, откуда ее передать. Подумай, командир.

Дронов устало прикрывает глаза. Мои слова разумны, но я понимаю его переживания. Предложенная мною миссия самоубийственна, и именно он может либо разрешить ее, либо запретить. Если я погибну, он будет считать это своей виной. Даже если останусь в живых, неизвестно, смогут ли меня забрать. А скитаться в городе одному долго не удастся, чужаки рано или поздно вычислят. Группу по пути к катеру тоже ждут вражеские патрули и засады, их тоже могут перебить всех до единого. Но все же у них есть шанс, а у меня, если я останусь здесь один, шансов вернуться практически не будет. Если же группа не дойдет до катера, ни обо мне, ни о моем задании вообще никто знать не будет. Даже если в одиночку выберусь из города, попасть на базу без катера невозможно. Слишком велико расстояние.

Однако, оставшись следить за чужаками, я могу выяснить, что за новую пакость они затевают и, вероятно, это даст ответы на многие интересующие наше командование вопросы.

Дронов медлит, и это начинает нервировать. Ясно, что катер — не извозчик. Он всегда забирает нас в определенное, заранее обговоренное время. Летунам тоже приходится несладко, они постоянно рискуют нарваться на вражеских «крабов» или попасть под огонь понатыканных повсюду в огромном количестве зениток.

Нашему командованию необходима информация, и мы ее добываем, это наша боевая задача. А любой приказ необходимо выполнять на «отлично», иначе не видать нам победы, как своих ушей. Сегодня наше задание провалилось, мы не добрались до цели. Возможно, сделаем это в следующий раз, или же туда проскользнут другие группы. Но именно мы обнаружили изменения в поведении чужаков, мы выяснили, что им тоже требуется отдых, и как они спят. Наконец, мы застали их за странным рытьем ямы на расчищенной площадке. Дронов понимает, что в моей просьбе есть резон, но он знает, какая опасность меня поджидает здесь.

— Командир, — настаиваю я. — Мне не впервой сутками сидеть в засаде, пробираться по занятой врагом территории. Я умею быть незаметным, справлюсь.

— Хорошо, — наконец, неохотно соглашается Дронов. — Оставлю тебя наблюдать. Но только наблюдать. Никаких других действий не предпринимать. И дам тебе напарника.

Я пытаюсь воспротивиться, но командир слушать меня не хочет, жестом прекращает мои излияния. Он внимательно оглядывает людей:

— Парни, это должен быть доброволец, так что решайте сами.

Все призадумываются. Трусов среди нас нет, каждый отличился и в сорок третьем, и здесь. Однако затея моя слишком опасна. Мы привыкли работать в тылу у инопланетных тварей, но оставаясь на одном месте прямо у них под носом, превращаемся в смертников. Риск быть обнаруженными очень высок. Если нас засекут, рассчитывать нам не на кого, кроме как на себя. Огневой поддержки спасательных групп не будет. А чужаки, в случае нашего обнаружения, вмиг превратят наш дом в гору камней.

Молчание длится недолго.

— Я останусь, — вдруг говорит Курт Брюннер. — Хочется узнать, что эти твари затевают.

— Хорошо подумал? — прищуривается Дронов.

— Да, — спокойно кивает Брюннер.

— Только без самодеятельности, — приказывает нам Дронов. — А теперь надо перекусить, путь предстоит неблизкий.

У нас с собой стандартные армейские пайки «неприкосновенного запаса»: небольшие брикеты, плотно запакованные в серебристый, напоминающий фольгу материал. Ко всему прочему, у нас имеется такой шедевр, как Вонючка, который, будучи вечно голодным, постоянно таскает что-то из магазинов.

Брикет «неприкосновенного запаса» весит не больше ста грамм, но в каждой упаковке полноценный рацион дней на десять, плюс напитки. Достаточно высыпать в любую емкость содержимое одного из находящихся внутри упаковки маленьких пакетиков и добавить каплю жидкости из хранящейся там же специальной капсулы, спустя минуту получается довольно густой ароматный горячий суп или же каша с кусками мяса и овощей. С напитками точно так же. Как нам объясняли, все это искусственно синтезировано, но витамины при этом не исчезают, плюс ко всему в пищу добавлены безвредные стимулирующие препараты, состоящие исключительно из органических веществ.