Полдень сегодняшней ночи - Дмитрий Володихин Страница 19

11 июня, ночь, переходящая в утро

…Медвежка нес его на плечах как какой-нибудь мешок. Полковник истратил немного Силы на лечебную магию. На хорошую истинную лечебную магию, для которой тело – сырая глина, и не нужны никакие травы, заговоры, обереги… Он чувствовал себя как новенький, но с Мохнача слезать не стал. Экспедиция в Срединный мир началась не самым удачным образом и обещала непредсказуемый результат. Тысячи, десятки тысяч раз он бывал здесь после первой жизни, но редко дело начиналось столь скверно. Разве в ту пору, когда Творец шествовал по земле… Бесе, спаси и помилуй! Если бы Зеленому Колокольчику понадобился сеанс ясновидения, он разломил бы пополам один из бубенцов, вынул бы базальтовую мемфисскую пирамидку, положил бы ее себе на голову, сделал бы Большое Каре пассов Заниэля, сосредоточился бы и… узнал то, что и так знает: его ожидают неприятности, упырь ведает, какого еще калибра. Мягкая и ласковая шерсть медвежки оживляла воспоминания о полузабытых усладах детства и юности. Первая расчлененная женщина… Как давно это произошло в священном городе Ниппуре! Первая сожженная церковь… Епископ до самой гибели своей был уверен: простой голодный бунт.

Очень умиротворяет. Очень успокаивает.

Туннель, по которому двигалась команда Пятидесятого, оказался чрезвычайно комфортным. Он напоминал окаменевшую человеческую кишку со всеми ее многочисленными поворотами. И «кишка» окаменела грамотно, а то, бывало, стенки склеятся (если с двух сторон – то ты мертвец), или свод «потечет» (ощущение как среди оживших сталактитов), или слишком узко – хоть на четвереньках ползи. Словом, ненадежным бывает десантный коридор. Но тут – другое дело. Высота под два человеческих роста, все ровно, спокойно, иди не хочу.

Спереди топал Песья Глотка с десантным ключом, сзади Мортян подгонял пинками отстающих. Время в коридоре течет странным образом. Так что команда вышла через портал-2, или анальное отверстие, как зовет его солдатня, в глубокую темень. За полночь, к утру.

Полковник спрыгнул с мохначевых плеч, прошелся свеженькой походочкой. Все в порядке, силы восстановились. Зовет к себе младший командный состав. Зеленый Колокольчик собирался зайти к вызыванту, быстро разобраться с ним, а бесей направить на ловлю транспорта. Но не тут-то было.

Мортян – полковнику:

– Ваше Мракобесие! У меня в команде…

– У нас, сержант.

– Понял. Так точно. У вас в команде 26 новичков. Срединного мира не нюхали. По старой традиции им положено погулять самую малость. Разрешите распорядиться?

– Нет, сержант. Не стоит тратить время.

Дисциплинированный бес не мог и не умел задавать начальству вопросы, а уж тем более пререкаться с ним, когда руководящее указание высказано столь однозначно. Однако смириться с грубым попранием армейских устоев оказалось выше его сил. Сержант застыл перед Зеленым Колокольчиком, говорить ничего не говорит, глаза дыры высверливают… У бесей зрелого возраста иногда случается ступор. Особенно у обиженных бесей зрелого возраста. Хотя бы и у сержантов. И уж хотел развернуться Мортян, как вдруг слышит:

– Это еще что такое! – господин полковник поглядывает куда-то вбок.

Коты не умеют улыбаться. У них есть разнообразные способы подольститься или, скажем, просто выразить благоустроенное расположение духа, но улыбаться Творец их не научил. Люди из чистой самонадеянности считают себя монополистами в этой сфере. Но куда им до собак! Престарелый спаниель печальной улыбкой своей сообщит квалифицированному наблюдателю о тщете и шумной суетности мира намного больше, чем какой-нибудь философический профессор. Или, например, молодая овчарка, встречающая хозяина с радостными воплями: «А теперь – гулять!» Но рекордсмен, конечно, карликовый дог. Такие штуки умеют выделывать псы этой породы с нижней губой, что умилится и растает даже самое суровое сердце. Песья Глотка, еще только осваиваясь с новой внешностью после метаморфии, усвоил массу новых уникальных способностей. В том числе и эту. И вот она пошла в ход…

– Хозяин! Хозяин! Один раз – и все.

– Немедленно прекратить!

– Ну хозяин, разочек…

– Да херувим вас раздери, что за выражение… хм… лица… Да. Хм. Что за тон!

– Разочек, ну хозяин. Пожалуйста!

Стояла прекрасная теплая ночь. Беззвездное небо с яркой луной. Низенькие заборчики, тусклое электроосвещение, неровный, густо запыленный асфальт полого поднимается в горку… Вдалеке невидимая собака без конца выдает равномерные обоймы лая: семь раз гав! – и в самом конце срыв на хрипатое подвывание. Старая, совершенно обыкновенная улица, каких одиннадцать на дюжину в провинциальном Подмосковье. В одном ряду – дома разных калибров и возрастов – доперестроечные блочники, довоенные кирпичные с непременным крупно выведенным годом на торце и темные дореволюционные срубы. Заборы, пустыри, на углах облупившиеся носачи-гидранты. Травка таращится из щелей в разбитых тротуарах, лягушки соревнуются с пьяными всхлипами компанейских гитаристов, и одолевают, одолевают лягушачьи утробы… Надо бы дать расходному материалу расслабиться. В смысле, взбодриться. Чужую работу делают бесенята. Пусть хоть узнают и приятные стороны этой работы…