Сточное время - Владимир Холкин Страница 19

Стоя на балконе последнего этажа, Артем смотрел, как из центра пятиконечной звезды поднимается дрожащее пламя. Вечный огонь был похож на погребальный костер посреди скалистой равнины. А может быть, так из стратосферы выглядит космодром, на котором догорает ракета, взорвавшаяся при взлете.

Между мемориалом и шеренгой новых домов лежал обширный пустырь, на котором торчали футбольные ворота без сетки. Оттуда доносились возбужденные вопли. Местные пацаны спешили использовать короткий час вечерней прохлады до того, как станет совсем темно. Артем проследил за очередной результативной контратакой. «Вратарь-дырка из команды «Решето», — подумал он. — Не старается ни фига, хочет побыстрее смениться. До одного гола, наверно, стоят… Блин, а ведь сегодня двадцать восьмое! Лига чемпионов, финал, «Барселона» против «Манчестера». Могли бы и по телику показать, уроды. Нет, показывают только наших. А наши что? До полуфинала дошли единственный раз, да и то еще в девяностых, когда Лобановский был. А в этом году киевлян в одной восьмой раскатали. А «Спартак» и «Днепр» вообще из группы не вышли…»

Артем с досады плюнул с балкона и, спохватившись, посмотрел вниз, но там, по счастью, никого не было. Из распахнутого окна двумя этажами ниже долетали позывные радиостанций. Между холмами, куда закатилось солнце, густо краснела полоска неба.

Занавеска за спиной колыхнулась, и Светка переступила порог.

— Ну, что? — спросил Артем.

— Все в порядке. Сунула руку под холодную воду, вроде уже прошло.

— Фигня какая-то получилась…

— Да ладно, проехали. Что, закатом любуешься?

— Ага, — кивнул Артем. — Вид у вас потрясающий. Прямо хоть стихи сочиняй. Что-нибудь эдакое, с метафорами. И с языческими аллюзиями, а-ля Серебряный век. Ярила прячет лик за горизонтом…

— Почему Ярила? — спросила Светка.

— Ну, не знаю, — смутился Артем. — А кто у них там за солнце?

— Хорс тогда уж или Дажьбог. Вроде как, Дажьбог отвечает за свет и тепло вообще, а Хорс — это конкретно солнечный диск. Хотя стопроцентно никто не знает. Некоторые считают, что божество одно, просто имена разные. До сих пор спорят.

— А Ярила тогда по какому ведомству?

— Он насчет плодородия.

— Надо же, какие подробности. Приятно послушать специалиста.

— Ага. У меня же, помимо прочего, диссертация про древних славян-язычников.

— О, — сказал Артем, — диссертация?

— Ага, — безмятежно сказала Светка. — Пишу помаленьку. А чем еще заняться воспитанной девушке, если муж неделями в рейсе?

— Ну, так, это… Гм. И как, продвигается?

— Со скрипом. Язычество в древности — это, знаешь, такая тема… Не наука, а сплошное гадание. Толком никто ничего не знает. Источников почти нет.

— А летописи?

— Ну, вот представь — сидит монах в монастыре. Летописец. Думаешь, он будет языческие обряды описывать? Оно ему надо? В лучшем случае заклеймит позором, не вдаваясь в подробности. «Ин хто игрець позоветь на игрище или на какое зборище идольское, то вси тамо текут радуяся»… А что за сборище, что за игрище? Современники были в курсе, им пояснения ни к чему. А нам что делать?

— Я понял, — сказал Артем, — это как репортаж про футбол. «Незадолго до конца тайма нападающий каталонцев, избежав офсайдной ловушки, неотразимо пробил в «девятку». Но никто не станет объяснять в тексте, что такое офсайд и что такое «девятка». И уж тем более что играют круглым мячом две команды по одиннадцать человек. Через тысячу лет прочтут — ни фига не будет понятно.

— Так а тож, — подтвердила Светка. — Представляешь, как нам приходится? Слушай, раз ты про стихи вспомнил, да еще и про Серебряный век, просто не могу не похвастаться. Погоди секунду…

Она быстро шагнула в комнату и, вернувшись, протянула ему лист бумаги для принтера. Там были стихотворные строфы.

— Это что, твое творчество? — осторожно спросил Артем. — Ты еще и поэзией занялась?

— Не пугайся, — успокоила собеседница. — Все намного интереснее. Слушай…

В поисках материала для диссертации Светка рылась в институтской библиотеке. Ничего принципиально нового она там найти, естественно, не надеялась. Все скупые — сквозь зубы — упоминания славянских богов в древнерусских текстах известны наперечет и разобраны буквально по буквам. Заикнулся автор в двенадцатом веке (один-единственный раз!) о «ветрах, стрибожьих внуках» — прекрасно, заносим в штатное расписание. Стрибог, дед ветров. Имеет широкие полномочия по управлению атмосферой. Можно писать статьи для энциклопедий, рисовать красивые иллюстрации. Вот он, Стрибог, раздувает щеки.

Есть, правда, и другие источники. Зарубежные. Отчеты иноземных купцов и прочих непоседливых личностей о поездках на славянские земли. Очень добросовестные попадались товарищи! Увидит какой-нибудь дикарский обряд — и подходит, протоколирует. Так, мол, и так, завели девушку в палатку и сочетались с ней шестеро. Потом накинули веревку на шею, двое за концы тянут, а старуха-жрица кинжал под ребра сует. Вонзает и вынимает, вонзает и вынимает…

И вот попалась Светке в библиотеке старая книга. Не древняя, а именно старая, изданная незадолго до революции. И пишет ее автор такое, что глаза на лоб лезут. Якобы раскопал он в Дербенте сочинение арабского писателя ал-Джарми. Да-да, того самого (Артем сделал понимающее лицо), который в девятом веке несколько лет провел в Византии. Ну, вообще-то, он вроде как находился в плену, но времени при этом зря не терял. Записывал, например, рассказы купцов о далеких странах. И про владенья русов, где к тому моменту еще даже Рюрик не объявился, тоже кое-что накорябал.

Этого ал-Джарми цитировали потом не хуже, чем сегодня Владимира Ильича. У арабов и персов все кому не лень на него ссылались. Только, вот беда, оригинал потеряли. А в Дербенте его теперь, выходит, нашли. Ну, или, по крайней мере, список с оригинала.

Почему в Дербенте? Ну, мало ли… А почему бы и нет? Это сейчас он — заштатный райцентр в Дагестанской АССР, а двенадцать веков назад он был о-го-го! Стратегический пункт на северной границе Арабского халифата. И, кстати говоря, халиф ал-Васик, при котором ал-Джарми был выкуплен из византийского плена, посылал в Дербент своего эмиссара. Очень его беспокоили тамошние пограничные укрепления. Возникло опасение, что стена, построенная для защиты от северных варваров, то ли треснула, то ли вообще разрушена. Ну и решил проверить.

Кто же так напугал халифа? Уж не ал-Джарми ли со своими рассказами? Последний, как теперь выясняется, не ограничился прикладной географией. Он и кое-какие легенды удосужился записать, услышанные купцами на севере. А легенды были, скажем так, мрачноватые. Например, о Ящере, спящем в Черной Долине на полпути между Нитас и Хазарским морем. И если Ящер проснется, мало никому не покажется…

— Погоди, — перебил Артем. — Как ты сказала? «Если Ящер проснется?»