Самурай Ярослава Мудрого - Александр Ледащёв Страница 19

Когда я проснулся, костер уже горел. Ратьша уже успел умыться, и теперь мы ждали, пока закипит вода в нашем котелке. Вернее, в его котелке, к которому допустили и меня. Два вчерашних воина где-то бродили, и мы с тысяцким остались вдвоем.

– Обиделись, – с непонятным выражением протянул Ратьша, предупредив мой первый вопрос.

– Так и ты, Ратьша, обиделся, нет разве? То у князя ночевал, а то у костерка пришлось?

– Мне у костров больше, чем у князей, любо, – помолчав, отвечал вой. И продолжил: – Но ты, Ферзь, прав. Ты человек чужой пока, да и не болтун вроде – обидно и мне. Разница в том лишь, что я понимаю, отчего Ярослав варягов жалует. В нашей верности он не сомневается, а наемники – они и есть наемники, их, как пса злого да капризного, прижеливать надо.

– Понятно, – отвечал я. – Ратьша, а что в этом лесу князь делал? На охоту вроде не похоже. Или тайна?

– Тайны нет, князь хочет тут, в этих местах, закрепиться. Мечтает тут городок начать, а пока и починка не дали поставить угольцы. Место это их заповедное, священное. Капища тут, как рыжики под хвоей, – куда ни кинь, а капище. И зовется вся эта сторонка Медвежьим углом. И медведей тут и впрямь немерено. А место тут доброе. И Волга недалеко, это ж какой казне был бы прибыток! Князь годами еще не стар, а голова у него мудрая, как у старца седого.

– Это я уже приметил, – негромко пробубнил я.

– Знаю, что приметил. У тебя ж памяти нет, соображаешь-то ты хорошо. Вот облегчил нам труды наши. Ворон тут из первых был, кто угольцев поднимал. И Сивый – волхв местный был, его наши и в бою обходили, бед сторонясь, а ты все заботы разом снял.

– То по незнанию, – попробовал было я отшутиться, но глаза Ратьши стали острыми, испытывающими.

– А знал бы – обошел бы? – спокойно спросил он.

– И знал бы – не обошел бы. Он князю враг, значит, и мне враг, – помолчав, ответил я. – Худо, если бед прибавится, но хуже было бы, если бы Сивый ушел и снова на князя угольцев поднял, так я разумею, Ратьша?

– Верно разумеешь. И хорошо, что не знал ты про него. В бою порой и крепкая рука с перепугу мягчает. Жаль, ты пораньше не вышел, хоть увидел бы, где Ярослав Владимирович хотел град починать. Прямо над Волгой.

– Ну, повезет если, повидаю еще, – отвечал я.

Ратьша кивнул головой, а тут и вода в котелке доспела.

– Ферзь, думаю я, что Ярослав тебя в тереме не поселит и к уным еще не завтра допустит. Что скажешь?

– Про уных – не удивил, про терем – тоже. Я не знаю только, сколько денег стоит домишко купить какой поменьше, хватит у меня или нет.

– А я тебе, Ферзь, совет дам. Хочешь совет? – радушно спросил Ратьша.

– Кто ж от доброго совета сторонится?

– А с чего решил, что доброго? – поинтересовался тысяцкий.

– Ты князю верен, что ему на пользу, то и тебе не во вред. Я пока на пользу был, так что не жду совета дурного.

– Неплохо, – воин осклабился и провел рукой по русым густым усам. – Так совет простой. Есть тут у нас, в Ростове, изба. Чья, кто владел, про то уж никто и не помнит. Нежилая, а не сыплется, люди растащить боятся. Ты же нехристь, Ферзь, не обижайся?

– Сам сказал, на что обижаться? – искренне удивился я.

– Добро. Зовется «черной избой», даже топится по-черному. Там сроду ни икон не бывало, ни поп не захаживал. Если не боишься, бери себе. А дорогу туда тебе Ратмир твой покажет. С виду изба вроде даже и починки не требует, хотя не следит за ней никто. Стоит наособицу от последних изб в том конце.

– Вот за то тебе, тысяцкий, спасибо от души! Не люблю соседей. И что же, просто даром себе забрать?

– Даром, даром. Кому платить-то, когда хозяев ее старые старики не помнят. Слух ходил, что она там чуть не с волхвов стоит. Это, конечно, враки. А хотя кто ее знает, по правде если. А теперь сам суди, добрый ли совет моей. – Тысяцкий потянулся с хрустом и сладко зевнул.

– Добрый. Мне даже интересно стало, чем изба та людей пугает, – искренне сказал я. Хотя встреча с лешим поубавила уверенности в благорасположении нежити к человеку, но интерес не уменьшила.

– А тогда седлайся, да и поехали уже, – подвел итог Ратьша.

Казалось бы, чего проще – сели и поехали. Не тут-то было! Когда я уже собирался сесть на своего коня – какой-то человек в длинной, чуть ли не до колен, кольчуге. («Хауберк» – почему-то вспомнилось мне название такой кольчуги.) Капюшон ее лежал вокруг шеи подошедшего, а кольчужных рукавиц почему-то у нее не было.

– Говорят, что ты вчера тут здорово княжьих уных пощипал? Вот этой доской, – он указал на мое субурито.

– Говорят, что для начала разговора люди здороваются. И имя говорят, – мрачно ответил я, предчувствуя что-то нехорошее. Это не был уный, не был и княжий ратник, их я видел всех. Значит, он один из тех, кто пришел к кострам вместе с вечерним туманом, – варяг.

– Да, так делают. Когда собеседнику здоровья желают и долго говорить хотят, – тон человека становился все более и более высокомерным. Чего он добивается? Ярослав передумал ставить меня учителем уных, а чтобы не подумали про князя чего плохого, прислал этого голубя затеять со мной ссору, да и порешить под разговор. Виру-то платить некому. Или он тут главный рубака, вот и решил на нового посмотреть? Или просто делать ему нечего, всерьез мужика с доской не принимает, вот и решил поразвлечься? Плохая задумка, как ни крути.