Путанабус. Наперегонки со смертью - Дмитрий Старицкий Страница 19

Ничего не понимаю. На всякий случай решил уточнить:

— Какой Юра? Я не Юра, я — Жора. Если нужен Юра, то звоните ему, а не мне.

— Он там что, умом подвинулся? — раздался в ухе другой голос, жесткий, начальственный.

— Маршал, давайте я сам разберусь спокойно, без командирского мата. Все может быть, дело новое, неисследованное.

— Валяйте, время еще есть, — ответил жесткий голос. — Я пока перекурю.

— Юра, это Сергей Палыч говорит, ты меня хорошо слышишь?

— Слышу-то вас хорошо, — ответил я ему. — Только я не Юра. Я — Жора. Георгий Волынский. И вообще: где это я? И где моя Наташа?

— Старший лейтенант Гагарин, прекратить истерику! — крикнул прямо в ухо жесткий командный голос. — Вы советский офицер или где?

— Маршал, я бы вас попросил… — вмешался первый голос.

Но тут меня действительно пробило на самую настоящую истерику. Я заорал всей мощью своих легких, со всей силой ужаса представляя, что меня сейчас зашвырнут на сто километров от твердой поверхности в безвоздушное пространство:

— Я не Гагарин! Я не Гагарин! Я не Гагарин! Я не Гагарин!!!

— Отойдите, Сергей Палыч, тут не железки, как видите, тут проблемы личного состава. А это уже мое дело, — послышался в наушнике голос маршала. — Слышь ты, козелик?! Тот, который в банке? Лично мне похер: Гагарин ты, не Гагарин. Но в ТАСС ушла информация, что первый космонавт Земли — гражданин СССР и носит фамилию Гагарин. Даже если ты не Гагарин, партия прикажет — будешь Гагарин. Понял? Не слышу ответа?

— Понял… — ответил потухшим голосом.

— Ну, вот и хорошо. Сергей Палыч, начинаем обратный отсчет.

Третий голос забубнил:

— Девять.

— Восемь.

— Семь.

— Шесть.

— Пять.

— Четыре.

— Три.

— Два.

— Один.

— Пуск!

Ложе подо мной задрожало-завибрировало, и какая-то сила стала меня выталкивать вверх, одновременно вжимая в койку.

— От, млять, попал, — буркнул я в космическое пространство.

— Юра, — раздался в ухе голос Сергей Палыча, — скажи что-нибудь в камеру. Все же момент знаменательный. Исторический.

Мля… А тут еще и камера есть. Полный попандос!

— Поехали, — по традиции помахал я рукой.

Действительно, какая уже разница — Гагарин, не Гагарин…

Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.

22 год, 40 число 5 месяца, пятница, 08:13.

В этот раз меня просто разбудили. По-домашнему так, потрясли за плечо. Молча. И даже как-то ласково.

Очень опасался, что снова увижу автобус в подмосковном лесу.

Но едва раскрыл глаза, как меня тут же чем-то укололи.

Потом напоили из длинного фарфорового носика чистой водой. Вкусной.

Потом стали обмывать, как покойника. Слегка поворачивая и приподнимая, как куклака какого, ловкими руками, нисколько не интересуясь моими желаниями и не обращая внимания на мою реакцию. К тому же руки и ноги не отвязывали. Легкий сквозняк холодил голое тело там, где его касались мокрыми тряпками.

Делали это все две женщины, глухо одетые во все белое. С вычурными белыми чепчиками, похожими на экзотических птиц.

— Где я?.. — прохрипел на этот раз вполне даже членораздельно.

Сам я, в той позе, в какой меня приковали к этой тяжелой кровати, видел только недавно побеленный потолок, от которого еще пахло купоросом.

В ответ раздались непонятные слова. И я понял, что сказал свою фразу по-русски и меня, скорее всего, не поняли. Также, как я сам не понял того, что мне сказали в ответ.

— Где я? — повторил на английском.

— Госпиталь, — ответила та «банщица», что была покрупнее телом, не переставая меня обмывать и даже не повернувшись.

Госпиталь.

Значит, не плен.

Уже хорошо.

— Наташа? — Во рту опять пересохло, но пить не просил потому, как ответ на этот вопрос был для меня важнее.

Но та санитарка, что телом худее, видимо, была телепаткой, и перед моим ртом моментом появился длинный фарфоровый носик, который принадлежал небольшому чайнику типа заварочного.

Я напился и снова повторил:

— Что с моими девочками?

Та, что потолще, пожала плечами и сказала длинную фразу, из которой я разобрал только слово «доктор».

Понятно.

Ждите ответа.

Ждите ответа.

Ждите ответа…

Потом меня напоили теплым бульоном, не куриным, но вполне себе птичьим по вкусу.

И опять чем-то укололи в шею.

Здравствуй, опа, Новый год. Хотя на этот раз откидывался в бездны я не стремительно, а весьма неторопливо — так сказать, прогулочным шагом. И не совсем в темноту черную. Просто был выведен из действительности в покой. Наверное, чтобы глупых вопросов не задавал.

Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.

22 год, 40 число 5 месяца, пятница, 28:13.

В этот раз разбудили меня явно уже ночью, так как весь свет в кубрике исходил от настольной лампы-ночника на столе рядом с кроватью где-то у меня за головой.

Медсестра оказалась англоговорящей. Позвенев какими-то железками за пределами видимости, она ласково проворковала, протирая мне шею мокрой ваткой:

— Ну, вот и хорошо, больной, что вы проснулись. Теперь один маленький укольчик снотворного — и завтра будете как огурчик.

— Зеленый и в пупырышку? — попытался я пошутить.

— Нет, свеженький и ядреный, — улыбнулась она, обнажив ровные мелкие зубки, появляясь в пределах видимости. — Доктор Балестерос в восхищении. Говорит, что вы обязательно пойдете на поправку, если не будете брыкаться. С переломом шеи это очень опасно.

И снова убралась куда-то с моих глаз.

А я подумал, что своими виражами наперегонки со смертью я все-таки сломал себе шею, причем не фигурально, а натурально.

— Может, не надо уже снотворного? Я и так проспал, наверное, несколько суток! — взмолился я.

— Предписано доктором, — строго заверили меня, не оставляя никакой альтернативы.

— По крайней мере, скажите мне: где я?

— В госпитале, — ответили мне лаконично, но совершенно неинформативно.

— Это я понял уже. А где находится госпиталь? — настаивал я на определенности.

— В Виго, — ответили мне. — Вы в госпитале Рамбама.