Дивизионный комиссар - Павел Корнев Страница 19

Вслед за капитаном появился хлипковатый на вид Ян Навин, и тут уж пришла пора таращиться от удивления моему подопечному.

И немудрено: Ян Навин с напомаженными волосами, в приталенном пиджаке модного покроя и сорочке нежно-розового оттенка походил скорее на танцовщика известной ориентации, нежели на комиссара специального дивизиона полиции.

У незнакомых людей его внешний вид и манера говорить зачастую вызывали улыбку, а вот те, кто уже пересекался с ним по работе, ничего смешного в комиссаре больше не находили — очень уж специфичные штуки умел проделывать Навин своей опасной бритвой. Коллеги на всякий случай старались держаться от него подальше; я хоть и делил с Яном кабинет, тоже особо близко с напарником не сходился.

— Виктор, как обстоят дела? — спросил капитан, оправляя мундир.

— Ситуация под контролем! — уверенно отчитался я и на всякий случай уточнил: — Или нет?

Выезд высокого начальства на место происшествия субботним вечером никак не мог считаться рутиной. Впрочем, и гибель двух патрульных — тоже.

— В смысле? — удивился капитан. — А! Не обращай внимания! Просто перед выборами нам не нужны осложнения. Ведь так?

— Совершенно верно.

Тут на перекрестке полыхнули магниевые вспышки, и, бросив небрежное:

— Разберитесь тут поскорее, — капитан расправил густые, торчащие в разные стороны усищи и зашагал к толпившимся за оцеплением газетчикам.

Они-то откуда взялись?

Хотя нет, откуда — совершенно понятно. Не забывая о приближении выборов, руководство решило не упускать возможности напомнить избирателям, что в городе все под контролем. На публику пошел работать…

— Морж уже все? — спросил вернувшийся от ворот Навин.

Капитан массивным сложением и седыми усами и в самом деле напоминал прямоходящего моржа, но я его на людях так никогда не называл, а потому просто кивнул.

— И кто пойдет? — небрежно поинтересовался Ян, словно происходящее его нисколько не волновало.

Впрочем, возможно, так оно и было. А вот у меня непонятно с чего давило сердце.

— Схожу сам, — решил я. — На тебе ворота.

— Решено, — не стал спорить Навин.

— А я? — всполошился Артур.

— Жди здесь.

— Но как же? — опешил паренек. — Я ведь с вами?

— Жди здесь, — повторил я и прошел во двор.

Сущности сами по себе не появляются; где-то на складе должен быть провал в Вечность, и неподготовленному человеку там делать нечего. Безвременье коварно: и не заметишь, как в голову заползет какая-нибудь тварь. К тому же сознание обывателя просто не способно вместить в себя мысль, что время может вот так вот взять и исчезнуть.

Вечность — это вечность. Это все ставшие уже прошлым мгновенья и все мгновенья, которым еще не пришел срок, но вот настоящего, того самого «мига-здесь-и-сейчас», там нет.

Возможно, Левин в будущем и сумеет поступить в специальный дивизион, но сейчас он точно не готов. Перегорит на первом же деле, и что с ним потом делать? Инспектор Крамер такому повороту событий вряд ли обрадуется.

Осторожно ступая по залитому желтой пеной асфальту, я направился в глубь двора, но почти сразу остановился и недоуменно покрутил головой: воняло здесь просто жутко, а вот признаков близкого прорыва безвременья, вопреки обыкновению, нисколько не ощущалось.

Так что же стряслось?

Откуда взялись сущности, если нет провала в Вечность?

Неужели кто-то провел их сюда намеренно?

Пораженный неожиданной догадкой, я попятился назад, и тогда скрывшаяся на складе тварь допустила ошибку. Решив, что добыча ускользает, она перестала прятаться и вломилась в мое сознание.

И сразу навалился страх. Страх обрушился настоящим водопадом эмоций, от простой неуверенности перед экзаменом до дикого приступа ночного ужаса, когда ты замираешь под одеялом и боишься даже просто открыть глаза.

Страшно.

Страшно находиться здесь; страшно дышать; страшно просто существовать.

Страшно? Ну да.

Но стоит ли бояться страха? Своего собственного страха?

Страх — это ничто. Страх — мой старый знакомый.

Когда доводил себя до изнеможения в спортивном зале, когда до седьмого пота колотил боксерскую грушу, когда на счет восемь поднимался после прямого в голову или на улице выходил сразу против троих, я бил по собственному страху. Не убивал его в себе, но заставлял подчиниться. Брал под контроль.

И вполне в этом преуспел.

Именно поэтому, когда из дверного проема вывалилось несколько терявшихся в темноте фигур, я не бился в истерике, а твердо стоял на ногах, и винтовка не дрожала у меня в руках.

Дульная вспышка осветила двор, кусок серебра шибанул в лоб поднятого, шагавшего первым, и того отбросило на залитый пеной асфальт. Барабан мягко провернулся, я перевел прицел и вновь потянул спусковой крючок. Походившего на пугало бедолагу качнуло, но он устоял на ногах, и лишь третий, полностью снесший макушку черепа, выстрел повалил его навзничь.

С разряженной винтовкой я выскочил за ворота и, пробегая мимо Навина, крикнул:

— Принимай на себя!

Сам, откинув дверцу барабана, один за другим сноровисто выбил из камор все стреляные гильзы и только выдернул из гнезда переносной пентаграммы запасной патрон, как Ян Навин скомандовал:

— Первые номера, огонь!

Громыхнули штуцеры патрульных, захлопали винтовки полицейских дивизиона алхимической безопасности, а когда стрельба начала смолкать, Ян без промедления распорядился:

— Вторые номера, огонь!

В итоге с поднятыми было покончено меньше чем за минуту. К сожалению, с притаившейся на складе сущностью так легко было не разобраться.

— Перезаряжаемся! — распорядился Навин, после повернулся ко мне и спросил: — И что там?

— Сущность страха.

— Да ну?

— Сам ничего не понимаю.

Я повесил винтовку на плечо, вытащил из чехла нож с зеркальным клинком и двинулся к неподвижным телам. Навин, поигрывая своей опасной бритвой, осторожно ступал следом.

Чтобы обычная сущность страха поработила столько людей и никто вырваться не сумел? Ерунда какая-то…

— Однако… — протянул вдруг включивший электрический фонарь Ян и брезгливо поморщился.

И в самом деле — лежавшие на асфальте тела оказались, так скажем, несвежими. Ссохшиеся конечности, изуродованные разложением лица, одежда в бетонной пыли и комках засохшего раствора. Кто-то выглядел лучше, кто-то хуже, но большинство скалилось жуткими улыбками черепов.

— Похоже, когда склад строили, их в фундамент залили, — предположил я. — Еще и это дело на нас повесят.