Меняя маски - Николай Метельский Страница 19

Пока шел к памятному кабинету ощущал любопытные взгляды окружающих. И даже не сразу понял, что меня смущает. А когда понял, даже с шагу сбился. Ведь я ОЩУЩАЛ взгляды, я их чувствовал позвоночником, даже не видя, кто на меня смотрит. Более того, я ощущал более одного взгляда. Особо продвинутые люди могут чувствовать… взгляд в спину, так сказать, это общеизвестный и задокументированный факт. Но то, что сейчас чувствовал я, это последний шаг перед освоением отвода глаз. Не невидимость, нет, а именно отвод. Конечно, сразу исчезнуть в толпе я не смогу, начинать придется с малого, но все же, все же. Кстати, это не абсолютная способность. Во всех смыслах. Проявляется она еще у «ветеранов», а вот «специалисты» уже осваивают ее. Ну, по системе рангов моего мира. И оттачивают эту способность до победного. Я, например, достигнув ранга» абсолют», и вправду мог исчезнуть в толпе, которая на тебя смотрит. Да что уж там, я от взглядов других ведьмаков уйти мог, до «витязя» включительно. С «мастером» уже проблемно, а с «абсолютом» вообще никак. Ну да там другие способности в ход идут.

И вот, идя сейчас посреди офиса и ловя на себе самые разные взгляды, я осознал, что еще один шаг, еще чуть-чуть, и одна из самых полезных способностей человеческого разума покорится мне. И даже то, что «сокрытие», как эта способность отмечалась в официальных, хоть и секретных, документах, не действовало на камеры и вообще на электронные средства обнаружения, только на человеческий взгляд, не могло понизить мое настроение.

«Так, спокойно, собраться. Сейчас думаем о деле».

Постучавшись в кабинет Акеми, подождал. Нет ответа. Может, там нет никого? Постучал снова. Подождал. М-да, что за непруха, и где ее искать? Ладно, бог любит троицу, стучу опять.

— Да заебали, уроды, заходите уже! — О-о-о, при мне она не ругалась матом, факт.

Сидит. Нахохлилась как воробей и косится то в монитор компьютера, то в какие-то бумаги на столе. Забавно, она так даже милей смотрится и выглядит лет на двадцать.

Пока шел к рабочему столу, за которым пыхтела эта особа, написал на листке блокнота: «Привет». А подойдя, сунул под нос Акеми. Что тут скажешь — это надо видеть. Непонимание, поднятие головы, ступор. И ме-е-едленное поднятие бровей.

— Я тебя, мелкий, сейчас урою. — О. Хм. Что ж, она меня явно не ждала. В таком случае, охрана здесь ни к черту. — Будь ты взрослым, сказала бы, что ты глупец, параллельно ломая руки-ноги. Но ты ребенок и, как большинство детей, слишком нагл.

В чем-то она, конечно, права, даже, наверное, во многом. Вот только, по ее градации, я глупый ребенок, а это не совсем верно. Я, по крайней мере, на это надеюсь.

«Есть дело, которое надо обсудить. Дело, которое будет интересно нам обоим».

— Мог бы уж и вслух говорить, — проворчала на это Акеми. — Здесь, в кабинете, нет записывающих устройств. И запомни, сразу предупреждаю, не надейся спокойно отсюда выйти, если мы не договоримся. Как ты вообще сюда попал?

Верить, не верить? Впрочем, ладно, мой голос на записи ей мало что даст.

— Супер навороченная система маскировки. — И недоверчивый взгляд мне в ответ.

— Шутишь? Или нет? — Ну вот, теперь и пошутить нельзя.

— Можешь охрану поспрашивать. Но потом, сначала о деле.

В целом договорились. Акеми поначалу хотела захомутать меня к себе в должники, но я отбрехался. Не только мои, в конце концов, проблемы решаем.

Идея проста. Встречаюсь с Робо и передаю ему документы. Он их проверяет и пытается меня убить, в ответ люди Акеми убивают его. Обычно место предлагает он, и если я прав, то место на этот раз будет безлюдное. Какой-нибудь тупичок или стройка, или… ну, неважно, все всё поняли. Возможен и другой расклад, но тогда уже я изменю место встречи. Параллельно договорился со знакомым посредником, чтобы он был свидетелем, раздобыл у Фантика камеры скрытого ношения. Даже договор об охране с Акеми заключил, со всеми бланками, печатями и датой начала контракта, что главное. Столько дел переделал, со столькими людьми переговорил, что под конец уже жалеть стал, что такую волну поднял. Если я ошибся с Робо, то мне придется ох как не сладко. Но если все пройдет, как надо, то вопросов у тех, под кем ходит Робо, не возникнет.

Подробно описывать замес, пожалуй, не буду. Скажу только, что Акеми, как она гораздо позже призналась, сильно переживала за меня. Ведь первое мгновение после барского взмаха рукой моего первого и последнего заказчика на документы по делу детсада «Три Сакуры» и слов «убить его», я был весьма уязвим. Но светошумовая граната и команда интернациональных отморозков Акеми сделали свое дело, и я имею честь сейчас рассказывать вам эту историю.

Все было сделано, как сказали бы у меня дома, «по понятиям», здешним во всяком случае. Дома я с преступным миром не контачил и их «понятия» не знаю. Так что с главой гильдии Пеламиды, под которым ходил Робо, проблем не было. Тяжба по детсаду, которая тянулась все это время, закончилась. И Акеми смогла, наконец, оформить землю на свое имя, после чего документы, из-за которых заварилась вся эта каша, превратились в простую бумагу. И мы, на пару с «молодой красивой девушкой», торжественно их сожгли. Я с этой истории поимел известность, твердую репутацию и прозвище ТК — Токийский Карлик. Ах да, еще три миллиона шестьсот тысяч йен, за восемь заказов. За девятый и последний этот урод Робо даже не счел нужным деньги принести. Что обидно, ибо обещал он прилично.

А еще через полгода умер Сергей. Акеми в очередной раз развязала новую интригу, которая должна была сильно поднять ее в иерархии Гарагарахэби, но, видимо, что-то не учла. Серегу подловили в тот момент, когда он находился совершенно один в офисе их команды. Что там происходило, не знаю, но разрушения были знатные. Когда Акеми вернулась к себе, то застала разгромленные внутренности здания и восемнадцать трупов, не считая самого Сергея. Троих опознали как «ветеранов». Во имя твое, во славу твою, Серега.

В тот раз эта дура сама чуть не отбросила копыта, уж больно знатно ее тогда обложили. Друзья превратились в деловых партнеров, знакомые все куда-то делись, а ее люди… нет, не разбежались, но и высунуться не могли. Все, что у нее осталось, это деньги, распиханные по заначкам, и четыре, уже, амбала. И вся надежда была на некую шкатулку, находящуюся в тот момент в Государственном Имперском Банке. Шкатулку, которая ей не принадлежала. И вы, наверное, уже догадались, к кому она обратилась. И это уже не история, это целая эпопея, которая к делу не относится и о которой вполне можно умолчать. Скажу лишь, что мне пришлось раскрыться перед Фантиком. У этого старика, оказывается, была мечта всей жизни — обокрасть ГИБ. А без него у меня не было и шанса, не в то время, по крайней мере. Одно лишь «сокрытие», или отвод глаз по-другому, мне в этом не помощник. И да, к тому времени я это умение освоил и мог отвести взгляд двоим обывателям. Вот так вот. После того случая Акеми стала должна мне жизнь. И не потому, что у меня получилось, а потому, что я вообще взялся за ее заказ.

Что было в той шкатулке, я так и не узнал, Акеми, засранка, молчит до сих пор. Фантика загребли, но меня он так и не сдал. А через два года я устроил себе еще одно эпическое приключение, вытаскивая его на свободу. Ну и примерно в то же время наши дела с Занозой, это, как ни смешно, ее прозвище, так переплелись, что я счел возможным открыть ей свое имя и адрес.