Красивый Путь Огненного Фазана - Лиза Лим Страница 19

— Войдите, — настороженно позвала Велисия.

Из-за массивных резных дверей просунулась голова Дары, и брелина облегченно выдохнула.

— Найдется минутка? У меня важный разговор, — неожиданно застенчиво произнесла принцесса и опустила взгляд в совсем не свойственной ей манере.

— Разумеется, — брелина подошла к девушке и за руку провела ее вглубь покоев.

С минуту принцесса тушевалась и теребила пояс своего тренировочного одеяния, смотрела то в пол, то на Велисию, как бы все еще раздумывая, стоит ли затевать этот разговор.

— Лиса, — позвала она наконец девушку на драконий манер, — кажется, я…скоро выхожу замуж.

— О! Так неожиданно, за кого? — тут же спросила брелина, но осеклась, заметив, как изменилось выражение лица принцессы.

Дара вся осунулась, взгляд ее глаз сделался колким.

— Отношения с северными байту обострились, и отец решил выдать меня за их князя, дабы таким образом уладить конфликт. Если подумать, то это вполне очевидно. Я даже удивлена, что он не принял подобного решения раньше. Мне, можно сказать, повезло. Всех моих сестер выдали замуж, когда им было не больше шестнадцати, а одну отправили послушницей в верховный монастырь южных кете, когда ей было всего восемь, больше мы ее не видели.

Лицо Велисии озарилось пониманием. Конечно, в этом не было ничего неожиданного. Сперва брелина было подумала, что у подруги появился ухажер, о котором она не знала, но та ведь была принцессой. Дара была дочерью императора, фактически обладающая правом наследования трона, но при таком количестве братьев очередь до нее вряд ли когда-либо дойдет. Дочери всегда были инструментом для установления связей и улаживания конфликтов. Как и сама брелина…нет! Фазанка отринула от себя эти мысли. В ее случае все было совсем по-другому! Велисия и ее суженый с детства знали, что в знак союза двух держав их отцы обещали сочетать своих детей браком. Велисия знала Хару многие годы, он был ее близким другом. Брелину не отправляли кому-то подобно подношению.

— Когда состоится свадьба?

— Отправлюсь сразу после окончания состязаний, — Дара пристально поглядела брелине в глаза, словно хотела добавить что-то еще, но колебалась.

— У тебя случайно нет человека, который тебе нравится? — вдруг выпалила Велисия, всплеснув руками, обрадованная собственной догадливости.

Принцесса ошеломленно округлила глаза.

— Откуда ты знаешь?!

Велисия лишь покачала головой и улыбнулась.

— Кто он?

Дара кашлянула и смущенно отвела глаза. Похоже, она действительно испытывала к кому-то сильные чувства.

— Он чиновник во дворце, один из цензоров. Самый молодой мужчина, который когда-либо занимал этот пост! Ему всего двадцать девять! А государственный экзамен он сдал, когда ему было одиннадцать!

— М-м, похоже, он гений! Красив? — заинтересованно спросила брелина.

Дара улыбнулась и кивнула.

— А он что? Ты ему нравишься? — нетерпеливо допытывалась Велисия.

— Я так не думаю… — принцесса вновь теребила пояс, опустив взгляд в пол, — впервые, я встретила его, когда мне было десять. Тогда он еще был мелким чиновником в судебном ведомстве — разбирал незначительные происшествия, мелкие доносы, кражи, драки. Однажды, я увидела его в городе. Мы с Хару прогуливались по рынку, и там разразился скандал. Какая-то малышка, девчонка лет пяти, оборванная, грязная, украла серебряный гребень у торговца. Тот это заметил, девочку в охапку и давай горланить на всю округу, спрашивать, где ее родители, безродная она что ли и все в том же духе. На крики целая толпа сбежалась. И многие стали говорить торговцу, чтоб он девчонку отпустил, совсем же кроха, но тот, как взбесился, вцепился в бедняжку и вопит: «Где ее отец? Наплодили воров. Позовите городовых!». Тут из толпы вышел молодой юноша, на вид лет шестнадцати не больше, но в одежде ученого, все перед ним так и расступились. Он подошел к малышке, а она, бедная, плачет, слезы по чумазым щекам размазывает. Он взял ее на руки и говорит торговцу: «Простите мою дочь, она думала, что я заплачу за гребень, но я на минуту отлучился». И протягивает ему деньги. Торговец давай кланяться ему, извиняться. Молодой ученый его слушать не стал, гребень девочке надел и ушел. А я за ним проследила. Не успел он отойти от торговца, как появилась мать девочки. Долго кланялась и благодарила юношу. А он купил им по сладкому пирожку и ушел. После этого я еще долго вспоминала тот случай, а через несколько недель увидела того юношу во дворце. Потом мы еще часто виделись, он был учеником моего наставника и иногда занимался со мной вместо него. Но не думаю, что у него могут быть ко мне какие-то чувства…

— Ты хочешь ему признаться?

— Я думала об этом, но какой теперь смысл? — голос Дары дрогнул. — У меня было столько времени для того, чтобы это сделать, но я трусила, а теперь уже слишком поздно.

— Дара, — Велисия взяла подругу за руку. — Я думаю, что тебе самой будет легче, если ты признаешься. После твоего отъезда вы, возможно, больше никогда не увидитесь.

— Верно… Знаешь, мы знакомы довольно давно, и, уверена, будь он мной заинтересован, я бы это поняла. Впрочем, даже если бы это было так, вряд ли он смог бы что-то сделать. Он сирота, без могущественных родственников или покровителей. Я позволяла себе надеяться, что он не показывал своих чувств именно из-за своего положения, ведь он все равно не смог бы на мне жениться, — Дара горько усмехнулась. — Если я признаюсь, а он скажет, что никогда ничего ко мне не испытывал, я даже не смогу о нем мечтать, когда уеду отсюда. Я бы хотела сохранить хотя бы воспоминания о нем.

Брелина внимательно посмотрела на подругу, чуть помедлила, но потом все же сказала:

— Есть один человек, с которым я не была полностью честна, а теперь я не знаю, где он находится, в полном ли здравии, не уверена, увидимся ли мы с ним вновь, успею ли я встретить его до своего замужества… — Велисия запнулась, увидев удивление, появившееся на лице Дары. — Я очень жалею, что не открыла ему своих чувств, когда еще могла.

Девушки проговорили до позднего вечера. Когда желтоватый диск луны появился за окном, немного повеселевшая Дара пожелала подруге спокойной ночи. Велисия открыла окно настежь, позволив прохладному ночному ветру пробрать ее до дрожи.

Может быть, и для нее уже теперь слишком поздно? Нет…для нее это «слишком поздно» наступило еще давным-давно, наверное, еще до ее рождения. Нет, это все глупость. У нее никогда не было права признаться. Или все же право было, но она сама не хотела им воспользоваться, прикрываясь оправданиями словно щитом? Она сама не раз осуждала людей, которые любят оправдывать свои поступки долгом или безвыходными положением, забывая о чести, справедливости и искренности. Сама того не осознавая, Велисия стала одной из них. Той, которой не хватает смелости поступить так, как она того хочет.