Многомужество-5. Медвежья Ласка - Кира Полынь Страница 19

Вздрогнув от этого прикосновения, тут же поморщилась, ощущая колючие пузырьки в ледяных конечностях, удивившихся неожиданному теплу.

— Пить хочу-у, — протянула я, тихонько всхлипывая.

Не став отвечать, мужчина уверенно поднял меня на руки, прикрыл почти голое тело, в одной лишь влажной сорочке, покрывалом, замотал меня в кокон и потащил в неизвестном направлении, даже не думая объясняться.

— К-куда? — спросила, сама едва слыша свой голос, и без сил уткнулась носом в мужское плечо, пахнущее сладкой горечью лесных трав и сосновой смолы.

— В нашу спальню, — без лишних заминок и крайне категорично заявил он, продолжая свой путь.

Заплакать захотелось еще сильнее.

Я даже воспротивиться не могу! От моих жалких шевелений упрямый бер не отложит свой план, а присохший к небу язык не поворачивался высказать все вслух. Совершенно разбитая и без сил, я могла только глубоко вдыхать аромат мужчины и жалеть себя за невозможность это прекратить.

Мне нравился этот запах.

Берд пах чертовски вкусно, вызывая прилив желания глубже зарыться носом в его жилетку и дышать, дышать, дышать! Пока легкие не взорвутся! Что полностью противоречило моим мыслям и обиде на лордов за их некрасивый обман. Нельзя поддаваться! Нужно держать голову прямо!

— Великий Медведь, Ласкана! — Голос Харланда, прозвучавший сразу же, как открылась дверь в чужую спальню, вымел остатки гордости осенним сквозняком.

Громко всхлипнув, я тут же оказалась в руках блондина. Убаюкивая меня, словно ребенка, он опустился на край огромной кровати с балдахином из темно-красной парчи.

— Какая холодная, — прижимая пальцы к моим щекам, пепельноволосый лорд решительно распахнул глаза, переводя взгляд на Берда, который молчаливо расстегивал свой жилет, обнажаясь по пояс. — Сейчас согреем.

— Не надо-о-о, — провыла на всхлипе, закрывая глаза и плаксиво поджимая губы. — Лорды, не надо-о-о…

Как и предполагалось, беры даже не подумали меня слушать. Поднявшись на ноги, Харланд обошел кровать, осторожно спустил меня на мягкую перину и пристроился рядом. Без спроса приподняв покрывало, он придвинулся ближе, почти впритык, и с успокаивающим шепотом притянул меня рукой, уложив ее поперек талии.

— Тшшш, тихо, Ласка, не плачь. Сейчас отогреешься, и полегчает.

Берд уже подкрадывался с другой стороны, так же невоспитанно забравшись под мое покрывало и прижимаясь своим ужасно горячим телом к моему промерзшему боку.

Словно сдавив меня в обжигающие тиски, мужчины замерли, внимательно заглядывая в мое лицо, которое кривилось от беззвучного плача. Слезы горячими дорожками рисовали полосы по вискам и стекали к волосам, рассыпаясь на крохотные брызги, которые чужие пальцы тут же стирали.

— Нужно снять сорочку, она мокрая, — обращаясь к Берду, сказал пепельноволосый, под покрывалом потянувшись к тонким лямкам, отчего я завыла уже в голос, впервые заставив мужчин засомневаться в своих действиях.

— Не надо! Нет! — с трудом обхватив свои плечи руками, я продолжала держать глаза плотно закрытыми, убеждая голову, что если я ничего не вижу, значит, ничего не происходит.

Но тело говорило об обратном.

Чужая кожа слишком тесно прижималась к моей, обжигая и запуская хороводы непослушных мурашек. В нос бил их приятный, теперь уже совместный аромат леса под первым снегом, принесшим в себе чуточку свежего и холодного севера. Пальцы на руках предательски дрожали, а ноги… ноги просто отказали, двумя бревнами вытянувшись вдоль кровати. Чужой кровати!

И что-то внутри, голодное и злое, убеждало меня своим рычанием, что сорочке больше не место на моем теле, и позволить ее снять с себя будет лучшим решением в моей жизни. Но остатки человеческого разума вопили об обратном!

— Ты… стесняешься? — задав совершенно очевидный вопрос, бер, судя по замершим пальцам, которые я попыталась оттолкнуть, нахмурился, искренне не понимая причин.

Шумные вдохи-выдохи послушались у ушей, висков, перебрались к макушке, словно не веря моей реакции, совершенно несвойственной берам, пытаясь нюхом определить, что именно меня так взволновало.

— Но это же естественно…

— Для вас! — прорычала я, ощутив, как злые слезы брызнули из глаз. — А я человек!

Растерявшись, мужчины крепко задумались в молчании. Размышляя, они громко сопели, явно переглядываясь и пытаясь понять, что им стоит делать дальше, а что лучше обдумать и переосмыслить.

Успокаивая уставшее и растревоженное сердце, я продолжала обнимать себя руками, с диким отчаяньем признавая, что беры меня отогрели. Идущий от их тел жар невозможно было игнорировать, и кожа быстро, а главное, жадно впитывала его в себя, прогреваясь изнутри.

Через несколько минут тишины я невольно расслабила окаменевшие и затекшие руки. Бедра сами собой прекратили сжиматься, утягивая меня под пушистую вату сна. Противиться преломляющейся действительности становилось все тяжелее; упустив момент, когда чужое дыхание над головой прекратило звучать, я провалилась в сон, перенесший меня в свежий морозный сад.