Я тебя прощаю. Чужая любовь - Лана Морриган Страница 19

Валерия

***

– Эрил! – Я проигнорировала порыв сбежать по лестнице и нагнать любимого.

Мужчина молча обулся, взял ключи и скрылся за входной дверью.

– Эрил, – позвала, зная, что он меня услышит, но ответом мне послужил рев мотора и свист автомобильных шин.

Уехал…

Слезы непонимания жгли щеки и срывались с подбородка, окропляя деревянный пол. Я ждала возвращения мужчины, растирала горячую влагу по лицу и смотрела на неподвижную дверь.

Я больше не различала звук работающего двигателя и, постояв еще с минуту на верхней ступени лестницы, развернулась и направилась в спальню.

Упершись руками в края раковины, как совсем недавно делал Эрил, встретилась взглядом со своим заплаканным отражением.

– Я совсем ничего не понимаю, – призналась самой себе, беззвучно шевеля губами.

Хорошенько ополоснув холодной водой лицо, вновь взглянула на себя. Капли неприятно стекали по шее, я принялась с усердием тереть лицо и грудь полотенцем. Уткнувшись носом в мягкую ткань, посмотрела на телефон, вышла из ванной, замерла у прикроватной тумбы, моя рука коснулась экрана смартфона и отпрянула.

Я чувствовала вину, я чувствовала боль и непонимание, но разум подсказывал, что эти чувства неправильные, навязанные.

Не буду звонить – приняла решение. Я аккуратно развесила полотенце сушиться, выключила свет и легла в постель.

Наш разговор с Эрилом занимал все мои мысли, я разбирала каждую сказанную им и мной фразу. Вдруг я действительно могла его обидеть, но не находила тех слов, из-за которых стоит оставить любимого человека одного и срываться куда-то в ночи.

«Ты довольно эгоистична» – это ударило больней всего. Разве эгоист поменяет свою прежнюю жизнь ради кого-то? Да, пусть моя прошлая жизнь не была шикарной и блистательной, но она была моей.

Я никогда не осуждала женщин, что хотели посветить себя семье, вопреки расхожему мнению, что тогда ты теряешь себя, полностью погружаясь в чужие проблемы и совершенно забывая о своих желаниях.

Это же прекрасно – радовать любимых, получать удовлетворение оттого, что твои близкие счастливы и ты приложила к этому руку. Быть за спиной любимого, как за каменной стеной. Как бы ни уверяли в обратном мои подруги, я знала, они врали. Чувства защищенности, любви и заботы прекрасны. Но я лишилась их.

Слезы продолжали обжигать мое лицо. Промокнув простыней щеки, я рвано выдохнула и распахнула глаза.

– Ты меня напугал. – Я села и отвернулась, избегая встречаться взглядом с Эрилом. Как же грохотало мое сердце, мне хотелось прижать обе руки к груди и сдержать его.

Мужской силуэт пришел в движение, беззвучно приблизился. Он опустился на корточки.

– Рада, что ты вернулся, – призналась я и повернулась лицом.

Эрил дернулся, словно получил удар по щеке, тяжело задышал.

– Я не хочу ссориться, – шептала, вглядываясь в темные провалы глаз.

Желтоватые сверхъестественные блики нарисовали на мужском лице пугающие резкие тени.

Горячая рука коснулась моей щеки, и я ответила на ласку, прильнула к шероховатой ладони, перехватила ее двумя руками и поцеловала, не сдерживая себя, забывая об обиде и ссоре, прижалась губами к сплетению линий.

Мужчина замер.

Он не отнимал руки от моего лица, опустился на колени, молчал, наблюдал, наслаждался.

А мне не хотелось разговоров, не хотелось выяснения отношений. Вот такие моменты тишины говорят намного больше, чем сотни пустых слов.

Я всем сердцем чувствовала, что наши с Эрилом эмоции сейчас схожи. Нас пропитывали сожаление сказанных слов и желание быть рядом, быть вместе.

Кажется, я чувствовала, как моя душа тянется к его душе, незримо касается, сплетается, образуя единое целое… Или это фантазии затуманенного дремой разума?

Я придвинулась к краю кровати, спустила ноги на пол и прижалась к горячему твердому телу, уткнулась лицом в его шею и крепко-крепко, насколько хватило мне сил, обняла.

Невероятное чувство уюта и нежности заполняли меня. Впитывались от мест соприкосновения кожи и крались к каждой клеточке тела, одаривали неземным счастьем.

– Лера, – я слышу хриплый шепот.

– Тише, – обрываю – не нужно прерывать драгоценный момент.

Мое лицо обхватили широкие ладони и подушечками пальцев бережно стирали со щек непрекращающиеся слезы. Но слезы больше не приносили боль. Касались нежно, практически невесомо, к ним присоединились твердые губы, блуждали по скулам, подбородку, иссушая соленые капли, даря любовь, вызывая у меня блаженную улыбку.

– Спасибо, – шептала я с закрытыми глазами.

Хотелось благодарить за все: за трепетную ласку, за теплоту, за бесчисленные поцелуи, что исследовали мое лицо, за забранную боль, за молчаливые извинения, шептать и шептать тысячи «спасибо», касаясь в ответ.

– Не плачь, – мужской голос, смешанный с рычанием, разлился дрожью по всему телу.

Я не нашла в себе сил ответить. Провела ладонью по коротким жестким волосам Эрила, сцепив руки в замок на его шее, не разрешала подняться с колен.

Вот бы узнать, о чем он сейчас думает… Мы соприкасались лбами и рассматривали друг друга.

Дымка обращения клубилась вокруг его лица. Практически черная радужка глаз медленно заполнялась сверхъестественным желтым светом и спустя несколько секунд возвращала свой естественный вид, словно зверь брал верх над человеком, но все же побежденный отступал.