Попаданка между мирами - Фэй Родис Страница 19

Следующие два дня мы ехали без перерыва на отдых и сон. Останавливаться в маленьких деревушках, попадавшихся на дороге, хозяйка не желала. Обедать и ужинать пришлось прямо в карете.

Дона Солан хотела как можно скорее попасть в столицу. Её дочь с каждым часом становилась всё беспокойнее. Она, то капризничала, отказываясь от мягкого хлеба и жареного мяса, то плакала, то начинала повторять:

– Мама, у нас получится, правда? Я стану прежней?

Дона Солан наклонялась к ней, вытирая слезы кружевным платком:

– Да, дорогая, конечно, станешь.

Лирма успокаивалась ненадолго, а затем снова спрашивала:

– Я понравлюсь принцу? Он женится на мне?

– Конечно, любовь моя, – с коротким вздохом отвечала мать.

Иногда Лирма сидела, забившись в угол кареты, и не сводя с меня неприязненного взгляда. Она и злилась на меня, и завидовала. Девушка не понимала, что красивая внешность не гарантирует счастья. И, если её кожа снова станет нежной и гладкой, как лепесток розы, это не значит, что все мечты исполнятся.

Во дворец приехали красавицы со всего Луссора. Принц может и не заметить Лирму.

Я очень устала за эти дни. Поэтому, обрадовалась, когда карета въехала в небольшой городок, стоящий на берегу реки, и дона Солан приказала остановиться.

Выйдя из кареты, она отдала приказания слуге, и тот сразу же исчез.

– Это последний город перед Мерсеей, – так называли столицу, – Я попросила слугу снять нам небольшой домик. В этом городишке нет приличных гостиниц, а Лирме нужно отдохнуть.

Я только кивнула. Мне было все равно, дом или постоялый двор. Хотелось только одного – упасть на кровать и забыться свинцовым сном до утра.

Вскоре мы оказались во дворе маленького одноэтажного домика. Его стены были обвиты растением, похожим на хмель, только с крупными темно-синими листьями. Под солнечными лучами поблескивала черепичная крыша. Из окон комнаты, куда я прошла вслед за хозяйкой и её дочерью, открывался прекрасный вид на реку.

– Нравится? – вдруг спросила дона Солан, заметив, что я любуюсь серебристой водной гладью, сверкающей под лучами солнца.

– Да, – не стала отрицать я. Мне еще не приходилось видеть такого живописного уголка. – В столице так же красиво?

По лицу доны Солан скользнула мимолетная тень.

– По-разному, – уклончиво ответила она. – Мерсея мне иногда кажется сверкающим бриллиантом, а, иногда, серым булыжником. Отдыхай, Айрин.

Я осталась одна. Мои мысли вертелись вокруг столицы, и того, что меня ждет. Не совершаю ли я ошибку? Вдруг маги принца способны отследить аматеус на близком расстоянии? Тогда, завтра, при въезде в город, карету остановят. Меня схватят люди принца и отберут кулон.

Может, сбежать, пока не поздно?

Жаль, что я так и не узнала имя человека, которому нужно отдать кулон. Как глупо: потерять сознание благодаря аматеусу, встретиться с Элси и не узнать самого важного!

«А, может, и не нужно возвращать кулон? – мелькнула в голове противная мыслишка. – Это же артефакт, источник огромной силы. Глупо от него отказываться».

Правда, Элси предупреждала, чтобы я не надевала на себя кулон. Почему? Чего она боялась?

«Ты – хранительница аматеуса, а не его хозяйка. Никогда, ни за что, не надевай кулон, иначе…»

Что «иначе»? Я изменюсь? Умру? Или, наоборот, стану всемогущей? Смогу претендовать на власть в Луссоре? Элси страшилась именно этого?

Слишком мало информации. К тому же я устала, глаза слипались, и ужасно хотелось спать. Дойдя до кровати, я прямо в одежде упала на неё. Окружающий мир перестал для меня существовать.

Очнулась от того, что кто-то мягко, но настойчиво, тряс меня за плечо.

– Айрин! Проснись, Айрин!

Над кроватью склонилась дона Солан.

– Что такое? Нам пора ехать?

Женщина улыбнулась одними губами.

– Нет. Просто ты не ужинала сегодня. Да и спать в одежде неудобно. Покушаешь, переоденешься и можешь отдыхать до утра.

«Надо же, какая забота». Я неохотно села в постели. Взглянула в окно – непроглядная ночь, даже звезд не видно.

– Ужин на столе, Айрин.

К моему удивлению, дона Солан не ушла. Она сидела, сгорбившись на стуле и сложив руки на коленях. Тонкие пальцы чуть заметно подрагивали. Наверное, волнуется из-за дочери. Чем ближе конец путешествия, тем невыносимей становится Лирма.

– С младшей доной Солан всё хорошо?

– А? – не поняла женщина. – Да, не волнуйся. Я уложила Лирму спать. Завтра у нас сложный день. Скажи, Айрин, ты любила когда-нибудь? Любила так сильно, что была готова отдать всё любимому человеку? И неважно, чем придется за это заплатить?

– Странный вопрос, дона Солан.

– Значит, не любила, – вздохнула женщина. – Я так и думала.

Я могла бы рассказать ей о своих увлечениях. Об однокурсниках, которые ухаживали за мной. О маленьком портрете, незнакомого светловолосого парня, который до сих пор прятала в кармане платья.

Разве я его не любила почти два долгих года? Но смогла бы пожертвовать ради него всем? Не знаю.

– Уже поздно, дона Солан. С вашего позволения, я пойду спать, – прервала я затянувшуюся паузу. – Спасибо за то, что принесли мне ужин.

– Ты не выпила вина, Айрин.

Я взглянула на бокал, наполненный темно-красной жидкостью. Если здесь разбавляют вино, так же как, на постоялом дворе Рувельта, то лучше его не пить.

– Я не хочу, дона Солан.

– И все же, попробуй, Айрин. Торговец уверял меня, что вино замечательное. Такое же он поставляет в столицу.

Вздохнув, я взяла бокал и поднесла его к губам. Приятный запах. Вполне возможно, что дону Солан не обманули.