Помощница профессора - Катя Водянова Страница 19

Ирр и сейчас скалилась, рычала из угла храма, но ни на кого не нападала, хотя служители тыкали ее палками от швабр и метлами, чтобы не выходила из угла.

Хавьер поздоровался со всеми, вознес традиционную молитву Отцу-Защитнику и Девам, поклонился портрету Антония Калво, оставил несколько монет в чаше для пожертвований, и когда все, включая гончую, уставились на него с молчаливым укором, наконец подошел к служителям.

— Свогоры, мне крайне неприятно видеть, как в храме Отца-Защитника бьют девушку. Ирр, портить общественное имущество — недопустимо.

А после положил руку ей на загривок и повел к выходу. Клыкастая морда гончей оскалилась, но Хавьеру в этом чудилась торжествующая улыбка, адресованная служителю с палкой в руках, а не угроза.

— А деньги? — не остался в стороне тот.

— Фонд Антония Калво вышлет рабочих для ремонта в ближайшие дни, — Хавьер показал свое удостоверение члена совета попечителей и кивнул, прощаясь. Возражать никто не стал.

Ирр рыкнула и прикусила ближайшую к выходу деревянную колонну, оставляя на ней след зубов, но шла рядом спокойно и мало походила на взбесившегося зверя. Человеческий облик она вернула уже в машине, сразу же подтянула колени к груди и обняла их, сворачиваясь клубком. Одежда гончей оказалась перемазана кровью, изорвана, местами обгорела, волосы же темными тяжелыми прядями падали на лицо и плечи.

— Тяжелая выдалась ночь? — Хавьер протянул ей плед с заднего сиденья, фляжку с чаем и пакет орехов, который всегда возил в машине. Ирр нехотя взяла все это, затем назвала адрес дома на самой окраине Второй линии, туда они и ехали.

— И утро! Всего-то кран один помяла, а они меня палками! Обидно. И на тебя обиделась. Целый важный дон-следователь, а помахал бумажками и ушел.

— Подраться с ними стоило?

Она перевела взгляд на Хавьера, тяжело вздохнула и снова спряталась за волосами. Действительно обиделась на служителей, но не настолько, чтобы самой их покалечить или требовать этого от «важного дона».

— Припугнуть хотя бы.

— Поверь, эти бумажки для них страшнее моих кулаков. Фонд Антония Калво единственный выделяет деньги на ремонт храмов, на полученные от правительства гроши и пожертвования они долго не протянут. А здесь такое досадное недоразумение — отлупили гончую одного из членов совета попечителей. Ты же хотела уладить конфликт, поэтому меня вызвала?

Она первая перешла на «ты», Хавьер только поддержал. Обычно фамильярность он не приветствовал, но с Ирр будто не могло быть иначе.

— Не-е-е, — протянула она. — Но сломавшего кран вержа они бы не отпустили за деньгами, обратились бы к егерям. А свогор Браво смотрел бы на меня строго и расстроился. От этого стыдно.

— Я тоже расстроился и могу смотреть строго.

— Уже поняла, — Ирр вздохнула и ссутулилась еще сильнее. — У меня есть пять галлов, этого хватит на починку их колонны. Сейчас поедем ко мне — отдам.

— Фонд все оплатит, не переживай.

Пять галлов — не такая и маленькая сумма для вержа, которому платят сущие гроши и выделяют пропитание, наверняка у гончей найдется на что их потратить. И для фонда это не такие большие расходы. Интересно другое — почему Ирр так выглядит и как оказалась в храме?

— Ничего не хочешь мне рассказать? — Хавьер решил связаться с начальством Ирр и попросить выходной для гончей. Во что бы та ни влипла — ей крепко досталось.

— Могу с расследованием помочь, — она отвечала очень тихо, нехотя. — Доны же глупые, ничего не видят и не замечают.

— И чего же я не заметил?

На самом деле за прошедшую ночь Хавьер успел перерыть целую гору информации о погибшем инспекторе и других жертвах с цветущим терном в руке, но общего у них было не так много. Все мужчины старше тридцати, все состояли на государственной службе, все ходили одними и теми же привычными маршрутами, на которых их и настигла смерть. Значит, никакой случайности: убийца выслеживал конкретных людей. На этом сходство жертв заканчивалось. Хавьер смог найти в отчетах из полицейских участков восемь похожих случаев, разбросанных по разным секторам Второй линии, и ни разу убийца не оставил ни одной улики.

— Монету! Это главное, — ошарашила его Ирр.

— Это просто знак, как и цветущий терновник. Так убийцы помечают своих жертв и предупреждают следующих.

— Если ушш хочет добровольно уйти из жизни, он зажимает в руке серебряную монету или же передает ее кому-то. Он говорит: эй, мне уже ничего не нужно, а это пусть сделает тебя чуть счастливее. Поэтому Рен, хозяйка таверны, варит зелье счастья только за монету из руки мертвеца: если принес такую, значит прикоснулся к магии ушедших. Понимаешь теперь?

— Нет.

— И они не понимают, это ваше Братство! Одни доны там, все глупые. Поэтому кладут монету в руку как символ, что этот человек был плохим, но после смерти может принести пользу. И с жертвами знакомы, иначе все пойдет не так.

— Найти глупых донов будет совсем не сложно, ты права.

Ирр покачала головой и прошептала:

— Сама разберусь.

Больше она ничего не говорила, наверняка еще больше уверившись в том, что с донами дел иметь не стоит. Но и с расследованием помогать отказалась, сколько бы Хавьер ни упрашивал ее и не пытался заманить заработком. Потом внезапно спросила, дадут ли ей значок особого управления, но все равно отказалась.

Квартира девушки располагалась в бедном, но еще вполне приличном и прилегающем к полицейскому участку районе Второй линии. Большой дом рядом с колледжем, в таких часто селятся студенты. А еще — странные девушки, вроде гончей, которая считает себя умнее донов.

Но кое в чем Ирр была права: погибший Морено был нечист на руку, если получится откопать информацию и про других, между жертвами появится хотя бы призрачная связь, а значит и шансы вычислить следующую и поймать убийц возрастут.

Девчонка вышла из автомобиля, быстро поправила волосы и послала Хавьеру воздушный поцелуй, улыбаясь во весь рот. Актриса! Разыграла представление для любопытных соседок, а теперь будет рассказывать, что дружит с настоящим доном. Хавьер не удержался, высунулся из машины и громко спросил:

— За тобой завтра заехать?

— Не до того мне! — выкрикнула она. А после кокетливо подмигнула и убежала вверх по ступеням.

* * *

Этот день прошел для Фредерики под знаменем революции. Кто бы мог подумать, что Медина не шутит насчет своих требований и может гонять по материалу даже занимаясь другими делами. Ему не мешал ни учет оставшихся солей и реактивов, ни перекус, ни чтение газеты, ни даже сэндвич, который Фредерика принесла профессору из столовой. На ее долю он заказал ореховое пирожное, чтобы стимулировать мыслительный процесс, и немного овощного салата.

Медина спрашивал и спрашивал, иногда что-то рассказывал сам или замолкал ненадолго. Он лет на десять старше Фредерики, встретил революцию в уже более зрелом возрасте и наверняка сохранил больше воспоминаний, а не только то, как страшно засыпать под выстрелы.