Сердце на двоих - Диана Соул Страница 19

Насколько нужно было быть тщеславным, чтобы назвать себя Бессмертным и умереть!

– Подданные мои! В этот суровый час я вынужден обратиться к вам с дурной вестью, – раздался голос принца. – Сегодня ночью после тяжелой болезни почил мой отец.

Толпа охнула, но принц продолжал, даже несмотря на несколько выкриков «Кочевница!», раздававшихся от собравшихся.

– Вопреки народной молве причиной смерти короля стал удар, а не магия или проклятье. Это может подтвердить главный королевский лекарь, почетный мэр Кэрлайл. Он лично осмотрел тело покойного и может рассказать о результатах.

Толпа загомонила вдвое громче. А я прикусила нижнюю губу. Еще вчера ночью Кэрлайл был младшим лекарем, а теперь возвысился до приближенных принца. Быть может, зря я пару часов назад хваталась за королевские сапоги и была готова даже целовать их, лишь бы Кэрлайлу ничего не угрожало? Может, принц блефовал?

– Тише! – крикнул кто-то зычный на толпу, и все умолкли.

– Но прежде чем королевский лекарь начнет свою речь, – голос Роберта сделался грубее и тверже, стал властным и проникающим, даже мне сделалось неуютно, – я хочу, чтобы все здесь собравшиеся твердо уяснили. Я – не мой отец, и при мне не будет места предрассудкам и глупым страхам перед магией и суевериями. С этого часа любые гонения на кочевой народ запрещены! Все кочевые признаются такими же полноправными жителями королевства, как каждый из вас. И за покушения на их жизнь и вред, причиненный имуществу, наказание будет соразмерным преступлению. Смерть или лишение владений. Надеюсь, все меня здесь услышали? Этот указ будет подписан сразу после моей коронации – завтра на закате.

Толпа изумленно молчала.

Переваривала.

А мое сердце колотилось так сильно, что я даже не поверила. Прижала руку к груди и ощутила гулкие частые удары – впервые в жизни. Это пугало и радовало одновременно.

Ричард еще не стал королем, но его первый указ уже мог изменить мою жизнь и жизнь других кочевых до неузнаваемости.

Только боюсь, окружающие будут не рады.

Мой взгляд был прикован к Таисии, чье лицо отражало такую гримасу ненависти, что становилось жутко.

А в следующий миг она подняла взгляд вверх по замковой стене.

Ровно на меня!

И я отпрянула от окна.

Ох, не так что-то было с этой невестой. Я всем нутром ощущала ее враждебность, но не понимала, чем заслужила такое отношение.

Я хотела вновь подойти к окну и послушать, о чем же будут говорить дальше, но каждый раз, стоило только шагнуть ближе, вновь сталкивалась взглядом с Таисией, будто она следила за мной сквозь стены.

Быть может, мне все это только казалось? Но неприятные ощущения никуда не подевались.

Толпа вновь гомонила. Я слышала отголоски речи Кэрлайла, но не разобрала ни слова.

И лишь когда все утихло, я подошла к окну. Двор опустел от слуг, и, как прежде, тут остались лишь стражники, да и те теперь не веселились. Вид большинство из них имело озадаченный.

Я же, глядя на вооруженных солдат, невольно подумала, что было бы неплохо и самой обзавестись ножом или чем-то потяжелее в целях самообороны. Не зря мэра Алура намекнула, что меня ночью желающие и прирезать могут. Да, принц, конечно, порадовал указом, но что-то подсказывало – легко и просто не будет. Люди неохотно меняют предубеждения, особенно если до этого привыкли кого-то люто ненавидеть.

* * *

До вечера я промаялась в комнате, зато от нечего делать облазила все углы и обнаружила одинокий сундук для вещей, который тут остался от кого-то из предыдущих владельцев. Там нашелся старенький потрепанный плащ, изъеденный молью; на одежду он не годился, зато приглянулся совенку в качестве подстилки. Второй находкой были клубок ниток и иголка. Им я обрадовалась, будто подарку небес: тут же пришила найденную монетку к внутреннему подкладу платья. На душе сразу стало легче, будто что-то родное вернулось.

А когда за окнами разлилась вечерняя тьма, я могла только маяться от скуки, но внезапный стук разрушил мое одиночество.

– Кто? – всполошилась я.

– Кэрлайл, – раздался голос снаружи, и я бросилась открывать – так обрадовалась.

Распахнула дверь и увидела лекаря. Он выглядел так же, как и вчера: темноволосый, статный, разве что сероватые круги залегли под глазами, и я догадалась, что он так и не спал с ночи.

– Мэра Алура сказала, что ты теперь будешь жить тут, – с порога произнес он. – Я могу войти?

– Конечно, – кивнула я, чуть посторонясь.

Кэрлайл сделал шаг вперед и осмотрел комнату:

– Где пациент? – деловито спросил он.

Я указала в угол комнаты, где совенок гнездился на тряпках.

– Кормила? – подходя к нему ближе, спросил Кэрлайл.

– Да, мясом, – рассказала я и для очистки совести даже призналась, где достала. – Стащила у Жако.

Лекарь обернулся и удивленно уставился на меня.

Я же пожала плечами.

– Клянусь, это первая вещь, которую я стащила в жизни.

– Я тоже принес ему еды, – Кэрлайл принялся разворачивать сверток, с которым пришел. – И тебе.

Я заглянула через спину лекаря и увидела кусок мясного рулета, два яблока и белый сдобный калач, посыпанный сахаром. Последнее было невиданным лакомством, которое даже при удачных днях на ярмарке мы с Агве не всегда себе позволяли, предпочитая покупать более практичные и сытные вещи про запас.

– Это мне?.. – не поверила я, когда калач перекочевал в мои руки. – Но он ведь такой дорогой.

Жако никогда не пекла булочек, так что если Кэрлайл где-то и достал такое лакомство, то значит – купил.

Кэрлайл недовольно глянул на меня исподлобья.

– Чтобы я это слово от тебя больше не слышал. Хорошо?

– Какое слово? – не поняла я.

– Дорого, – ответил он. – Если я что-то делаю, значит, так решил. Да и тебе в замке достается, так почему бы мне не порадовать тебя вкусной булкой?

Я неловко повела плечами, чувствуя себя маленькой девчонкой. Это же и вправду всего лишь калач, так почему я растрогалась? Будто мне подарили целую лошадь и новую кибитку в придачу?

– Как совенок? – решила спешно перевести тему, глядя на то, как Кэрлайл ощупывает сломанное крыло.

– Со вчерашнего дня ничего не изменилось, – ответил он, а дальше вкратце рассказал, что пообщался с местным егерем, но тот ничем не смог помочь, разве что посоветовал по возможности кормить птенца мышами и живыми цыплятами.

Я аж передернулась, представив себя идущей по замку с кучей пищащих мышей в руках. Воображение вновь подкинуло образ Таисии. Может, зря я ее демонизирую? Вдруг она тоже где-то откармливает какого-нибудь приблудившегося птенца живым кормом?