Избранная и беглец - Оливия Штерн Страница 19

Мысли сплелись в бестолковый цветастый клубок.

Ему было плохо и больно. И одновременно — невыносимо сладко. Новые чувства, запахи, ощущение податливого нежного тела под руками вымели напрочь саму способность мыслить. И Оллин мало что соображал, склоняясь к узкой белой спине, проводя носом по позвонкам, от лопаток к шее, прикусывая гладкую кожу на плече.

Кажется, Айрис тихо плакала.

А у него в груди раскрывал лепестки стальной цветок, и каждый лепесток резал ножом. И в то же время еще никогда Оллину не было настолько хорошо.

Он разжал пальцы, отпуская ее запястья, и тонкие руки безжизненно упали. Он положил ладони на ее спину, по обе стороны от позвоночника, и медленно повел вниз. Каждое прикосновение рикошетом билось в висках вместе с пульсом. В низу живота сладко ныло. Дыхание сбилось окончательно.

— Ненавижу, — донеслось чуть слышно.

Перед глазами взорвалось солнце. Ослепительно-белым. Пронзило сознание тысячью игл. Оллин резко подхватил ее под мышки, переворачивая. Ему хотелось видеть ее лицо, читать ее глаза, но она лишь отворачивалась, и по щекам текли слезы.

— Ненавижу…

И ему захотелось ее ударить. А потом распластать ее, развести в стороны эти красивые стройные ноги, и…

— Убирайся, — прошептал Оллин. И почти прорычал: — Убирайся! Чтоб я тебя не видел больше!

Он дернул на себя безвольное тело, протащил через кают-компанию. Кажется, она что-то кричала, но он уже не слышал. Стальной цветок окончательно раскрылся в груди, полосуя внутренности, заставляя сгибаться пополам от боли.

И словно лопающиеся мыльные пузыри — за что она так со мной, за что?!

Двинув кулаком в панель управления замком, Оллин выволок упирающуюся женщину в узкий шлюз, протащил еще и вытолкал в открытый люк. Там было пол метра до земли, Айрис вывалилась и тут же пропала из виду.

Теперь… закрыть люк. Отдышаться. И на этом все.

Оллин хватал ртом воздух, перед взглядом плавали темные клочья, словно кровавые сгустки.

Ну надо же… Что это было?

Он горько усмехнулся. Ой, какой глупец. Притащил в корабль женщину, вообразил вдруг, что она воспылает любовью и благодарностью. С чего бы? Он для нее чужой. Считай, похитил. У нее где-то там ребенок. И муж, который наверняка ее лупит, но к которому она давно привыкла.

Оллин так и стоял в шлюзе, уткнувшись лбом в холодную переборку.

В самом деле, с чего он взял, что нужно спасать, а затем тащить к себе полудикую, совершенно нецивилизованную человечку?

Неосознанно потер грудь. Странно, стоило только выбросить ее из корабля, как и боль стихла…

Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Все, хватит. Никаких больше женщин. По крайней мере, не диких.

И побрел внутрь корабля.

Правда, эта Айрис осталась посреди леса совершенно голой. Ну и что. Бегала же в одной рубашонке, и ничего, не умерла…

* * *

Он вернулся в кресло пилота, по пути засадив кулаком по пружинящей переборке. Разбил костяшки до крови, но этой боли почти не чувствовал. Ощущение было такое, словно его поджаривают на сковородке. И всего одно желание, утягивающее разум в бурлящую пучину: вернуть. Выскочить наружу, подхватить на руки, притащить внутрь корабля. Привязать к креслу и отчалить с этой планеты. В космосе ведь некуда бежать, и его — теперь уже точно его! — куколка будет рядом. Ну и что, что против воли. Привыкнет со временем…

Оллин со стоном обхватил руками голову. То, что происходило с ним, было неправильным. Так нельзя… Да и что в ней такого, что ему так хочется держать ее рядом, при себе? Ну, просто худая, довольно высокая женщина. Ну, глаза как блюдца, серо-голубые, такие чистые. Лицо сердечком и длинные волосы, светлые-светлые, почти белые, словно паутина лунного света.

Так, все. Надо было с этим заканчивать.

Но, противясь самому себе, дрожащими пальцами он все-таки включил панорамный обзор. Развернувшись вокруг, голограмма расцвела буйством красок, отображая все происходящее вокруг корабля.

Айрис… он увидел ее, медленно бредущую прочь. Она сутулилась и зачем-то пыталась прикрывать грудь, хотя никого здесь не было. Легкий ветер играл волосами, путался в тяжелых прядях, и Оллин ощутил почти физическую потребность запустить свои пальцы в них, почувствовать шелковистую тяжесть.

«Дурочка», — подумал он, глядя на Айрис со спины.

Выглядела она как драгоценная фарфоровая статуэтка. У него их никогда не было, но он видел такие, когда пользовался нейротренажерами. Молочно-белые, покрытые сеточкой тонких трещин, хрупкие и оттого практически бесценные.

Айрис медленно, чуть припадая на правую ногу, уходила прочь. Не оглядываясь. Кажется, ее плечи мелко подрагивали.

«Если не оглянется, то пусть уходит», — решил для себя Оллин.

И это решение провернулось под сердцем, как ржавый гвоздь.

Она дошла до возвышающихся деревьев, так и не оглянувшись. Он, слыша скрежет собственных зубов, потянулся к переключателю, собираясь тем самым оборвать и собственные мучения. А взгляд, помимо воли, так и прилип к тонкому телу. Она была… жалкой и беззащитной. Пусть и глупой, но все равно жалкой. Хотелось закрыть ее собой, чтобы никто и никогда больше не обидел.

«Все, довольно».

И в самый последний момент, перед тем как изображение погасло, Айрис внезапно дернулась назад, резко оборачиваясь. Ее лицо исказили страх и отчаяние. А из-под тени деревьев на свет выдвинулись два темных силуэта.

Тело сработало быстрее мыслей. Вот он рвет на себя дверцу оружейного склада, вот выскакивает в шлюз с винтовкой наперевес, ударяет по сенсорному замку. В ноздри бьет запах леса, и в нем тонкой струйкой мешается аромат Айрис… Которая бежит прямо к нему, но, не добегая, поскальзывается, падает. А за ее спиной — два криссанина в легких экзокостюмах, высокие, плечистые. Лучшие экземпляры пожаловали на Эрфест.

Пришли за Айрис? Ну конечно. Наверняка собираются продолжить начатое.

— Назад, — приказал Оллин, вскидывая винтовку.

Он никогда в жизни не стрелял из настоящего оружия, но — спасибо гениальным нейропрограммам — знал, как это делать, вплоть до того, с какой силой надо жать на спусковой крючок.

На черных как уголь лицах трудно что-либо прочесть. Однако криссане переглянулись и остановились, все же плазменная винтовка с мерцающей ядовитой зеленью полной капсулой — отличный аргумент против любых посягательств на его женщину. Кажется, криссане были безоружны… Но кто их знает? В любом случае разговаривать с ними незачем… и не о чем.

Не сводя взгляда с нерешительно замерших криссан, Оллин опустил свободную руку вниз, нащупал плечо Айрис, дернул ее вверх, а затем, кое-как поставив на ноги, задвинул себе за спину. Процедил: