Собака тоже человек! - Сергей Платов Страница 19

Тут я вырвал из рук моей временной хозяйки сплетенный ею венок и, ловко подбросив его вверх, водрузил на свою очаровательную лохматую голову. На этот раз Селистена смеялась еще громче, первый раз наши эмоции совпали — мне тоже показался бы смешным огромный черный волкодав ростом с небольшого теленка с венком из полевых ромашек на наглой, но симпатичной морде.

Я долго приглашал хохотушку побегать, но она, видимо, блюла боярскую честь и постоянно отнекивалась. Ну это ты брось, я играть хочу, а ты тут со своими дурацкими комплексами! Это дело поправимое. Я выбрал место почище (для женщин это почему-то важно) и, осторожно поставив свои «маленькие» лапки на хрупкие угловатые плечи боярышни, отправил ее покататься по травушке-муравушке.

К моему великому удивлению, вместо раздраженного крика я опять услышал заливистый смех Селистены, сбросив мягкие туфельки, она босиком бросилась за мной вдогонку. Вот это другое дело — я давно предлагал побегать вместе.

Мы носились по поляне друг за дружкой — она со смехом, я с лаем. Время от времени позволял себя догнать (маленьким надо уступать), мелкая висла на мне, я немного пробегал с всадницей и падал в траву. Дальше начиналась борьба в траве не на жизнь, а на смех. Я, конечно, был очень осторожен, чтобы не покалечить хрупкое создание, но пару раз, все-таки немного не рассчитав движение, отправлял соперника кубарем в траву. Она терла ушибленные коленки и с жутким визгом (и как это у женщин получается столь отвратительный звук?) бросалась на меня. Надо признать, она меня порадовала и несколько удивила. От противной грымзы, которую я встретил на базаре, осталась маленькая, шебутная рыжая девчонка. Совершенно нормальная и непоседливая.

Такой Селистена мне нравилась, конечно, больше. Каюсь, в порыве я даже лизнул ее в раскрасневшуюся щеку и, сам того не ожидая, очень смутился. Мое смущение в собачьем исполнении она восприняла по-своему:

— Устал, Шарик, устал, лохматый! Ну ладно, пойдем потихоньку к дому, давно уж гуляем.

Я хотел гавкнуть, что, мол, требую продолжения, но передумал. До дома еще далеко, а аппетит я себе уже нагулял. Домой так домой, я сегодня послушный.

Хохотушка нашла свои туфельки, привела в порядок одежду и, сбросив с лица озорную улыбку, снова превратилась в боярскую дочку. Такая метаморфоза мне была совсем не по нутру, но если ей нравится быть сушеной грымзой, то тут я бессилен.

Минут через пятнадцать мы выбрались из леса и по неширокой тропинке направились к городу. Я быстро сбегал к речке и вдоволь напился чистой, прохладной воды. Селистена посмотрела на меня с явной завистью, но моему примеру не последовала. Ох уж мне эти условности — тебе же хуже.

Продолжая носиться кругами вокруг временной хозяйки, я вдруг ощутил сильное желание, как бы это поделикатнее выразиться, отправить малые физиологические потребности. Вроде ничего сложного, но, во-первых, в собачьем обличье опыта у меня в столь деликатном деле не было, а во-вторых, не мог же я сделать это при даме.

Вот дубина, надо было в лесу о себе позаботиться, но ведь организму не прикажешь. Я заметался: назад возвращаться далеко, город уже виднеется впереди, а вдоль речки сплошные луга, ни деревца, ни кустика. Ну и куда бедному псу податься?

Когда я заметил старую плакучую иву, растущую в небольшом овражке около воды, готов был расплакаться от счастья (или от напряжения). Никогда еще не попадал в такую глупейшую ситуацию.

Извините, мадам, но я вас ненадолго покину. Не скучайте, я догоню. Тьфу, опять забыл, в чьей я шкуре.

— Гав, гав! — из последних сил тявкнул я и со всех лап бросился прочь с тропинки к спасительной иве.

— Шарик, куда ты?

Ага, так я тебе и сказал, держи карман шире.

Домчавшись до ивы, я с разбегу вломился в спасительные ветки, оглянулся и, убедившись, что тропинку отсюда не видно, наконец-то расслабился. О технике процесса по причине крайнего напряжения я думать не мог, так что все произошло само собой и вполне достойно. В общем, человеческое лицо в собачьем обличье я не уронил.

Вполне довольный собой, я выбрался из своего убежища, и на всякий случай внимательно прислушался к своему животу. Он ответил мне только голодным урчанием, о процессе извлечения волшебного перстня я старался не думать. Зачем себе настроение портить, вот придет время, тогда и разберусь, что к чему, главное только, чтобы это время не настало неожиданно, как сейчас.

Убедившись, что внутри у меня все спокойно, я, не торопясь, выбрался из овражка. А куда мне, собственно, спешить? Селистену с моими беговыми возможностями я догоню даже на трех лапах. В этот момент до моих ушей донеслось лошадиное ржание. Может, оно и раньше бы до них донеслось, но уж очень я был занят. В два прыжка я выскочил на пригорок, и передо мной предстала неожиданная картина.

Селистена гордо, как курочка после первого снесенного яйца, стояла на тропинке, а вокруг нее на жеребцах гарцевали четверо всадников. Чуть присмотревшись, я узнал наглого красавца-витязя и его товарищей, которые горланили на пристани. Не знаю почему, но я вместо того, чтобы с ходу броситься на выручку рыжей пигалице, залег в густую траву и на полусогнутых лапах пополз к шумной компании. Тем более что в том, что хозяйке нужна помощь, я сильно сомневался. Разве позволит себе княжеский витязь обидеть боярскую дочь, да еще вблизи от Кипеж-града? А если попытается, то я окажусь рядом в три прыжка. Скорее всего, я просто решил посмотреть, как Селистена сама справится со сложной ситуацией без помощи стражи и верного комка шерсти с клыками (хотя комочек ненамного меньше хозяйки).

— И как это тебя папенька одну без нянек, мамок за городскую стену гулять отпускает? — озаботился заводила.

— Но тебя же, Демьян, отпустили, и ничего, вроде пока цел, — ехидно отозвалась пигалица.

Молодец, мелкая! И голос опять у нее стал колючим, словно еж спросонья. Значит, красавчика Демьяном кличут, намотаем на ус.

— Что же ты нашей компанией пренебрегаешь? Брезгуешь, что ли?

— Сказала бы, да боюсь, ответ тебе не понравится.

— Не бойся, я с женщинами не воюю, — снисходительно заявил молодец.

— А зря, бабы в противниках для тебя в самый раз.

Довольно явственно послышался скрип зубов. Уникальное свойство все-таки у Селистены: всего пару фраз — а ее уже прибить хочется, уж мне-то это очень хорошо известно. Ой, не связывайся с ней, малый, не по зубам орешек. Да и я не позволю мелкую обидеть, я к ней уже как-то привязался, так что в стороне стоять не буду. С витязем тем временем произошла перемена. Весь лоск и бравада с него слетели, как сухая листва со старого дуба.

— Гляди, рыжая, не посмотрю, что боярская дочка, вмиг кнутом отхожу. Вот так и познакомимся поближе, коль других слов не понимаешь.

— Среди моих знакомых никогда хамов не было, да и не будет.

— Это почемуй-то мы хамы? — Витязь уже еле-еле сдерживал злость.

— А только хамы разговаривают с девушками, не слезая с лошади.