Ты же ведьма! - Надежда Мамаева Страница 19

А уж она устроит смуглому интересный досуг и развлечения, что мне весьма на руку: чем больше он занят личными делами, тем меньше приглядывает за лунным. Значит, у меня будет больше шансов свести Эрриана с ума.

Не успела осознать такую приятную мысль до конца, а на груди уже жаром налилась печать — клятва темному в том, что я помогу ему избежать объятий Эйты. Хвостатый арх подери! Вот как мне выполнить свою часть уговора с белкой, если даже думы об этом отзываются огнем печати?

Ладно, выкручусь. Пока же главное — Мажета.

Я склонилась над ней и потрясла за плечо. Обморочная лишь сладко причмокнула и повернулась на другой бок. Я приблизила свои губы к ее уху и тихонько прошептала:

— Ты на свою свадьбу опаздываешь!

Всего пять слов — а девицу будто кипятком окатили: она тут же подпрыгнула и села, широко распахнув глаза.

— С-с-свадьбу?!

— Пока гипотетическую, — предельно честно ответила я.

— Какую-какую? — озадачилась Мажета. Потом, видимо, начала что-то вспоминать и недоверчиво прищурилась. — Так что, этот темный… Он взаправду мой жених?

Я солидно кивнула и подтвердила, что именно ворожба явила перед девой лик ее суженого. Ворожба, а не лестница, ведущая на второй этаж.

— Но как?.. Что мне нужно делать? — Она напружинилась, явно собираясь рвануть с места в карьер. В глазах появился фанатичный блеск. — Заплачу, сколько потребуется. Поможете его женить, госпожа ведьма?

Ого… Как ее разобрало-то!

Я не удержалась от соблазна и заверила, что не только помогу привлечь к ней темного (правда, не уточняя, что не приворотом, а по статье имперского кодекса), но и за дополнительную мзду устраню конкуренток. А что, веревку и кляп еще никто не отменял!

Покинула мою лавку Мажета не с пустыми руками. И не с пустой головой. Унесла с собой бесценные знания по склонению темных магов к браку и любовное зелье. Именно так я написала на пузырьке, внутри которого плескалась настойка полыни и корня тройчатки. Ну, подумаешь, перепутала ведьма зелья и вместо запрещенного и дорогого дала желудочные капли. Зато точно никто не пострадает. Во всяком случае, сильно. Значит, я соблюла главное правило целителей: не навреди.

Джером вернулся, едва за Мажетой хлопнула дверь. Когда я заглянула в корзину, то поняла, почему он так быстро управился. Как истинный мужчина, темный исповедовал истину: еда — это мясо. Все остальное — закуска. А поскольку спиртного на обед не планировалось, видимо, он посчитал, что и закуска, в смысле овощи, не нужна.

Кусок парного мяса выглядел так, будто его только-только разделали. Или вырвали. Хорошо, если из рук мясника, а не прямиком из свиньи. А то ведь с этого ненормального мага станется.

Я пригляделась к добыче. Нет, край аккуратно отрезан. Значит, все же купил.

— Какое свежее. Мне Нарис всегда подсовывает что похуже, — возмутилась я. — Конечно, я бы не сказала, что ему хоть раз это удалось, но сам факт!

Мясник и правда всегда норовил в первую очередь предложить мне или лежалое, или такое темное и желто-жилистое, словно скотина сама издохла от старости и болезней. Ну не боялся мужик ни порчи, ни сглаза. Утверждал, что у него после полувека жизни с женой-ведьмой индульгенция. И не важно, что у супруги ни темного, ни светлого дара отродясь не было. Зато имелся характер. Стальной! А еще железные нервы и золотое (по утверждению самой госпожи Нарис) сердце. В общем, была она дамой тяжелой во всех смыслах, а не только из-за крайне дородной фигуры.

Возможно, наши товарно-просроченные отношения сложились бы иначе, если бы не обстоятельства первой встречи. Помнится, я попросила Нариса порубить мне мясо. Этот господин слегка атлетического, округло-внушительного телосложения в залитом кровью фартуке заявил, поигрывая топориком, что ради моих глаз готов порубить весь мир, а не только какую-то там грудинку. Меня впечатлило. Его жену — еще больше: она не побоялась назвать меня ведьмой! В глаза.

— Не просто ведьма, а квалифицированная, — скромно уточнила я.

И предложила за умеренную плату приворожить к ней супруга обратно. Причем с защитой от измен. Впрочем, не уточнила, что в привороте буду использовать не заговоры, а сплетни. Например, о том, что господин Нарис вроде как уже и не мужчина… И хотя репутация евнуха — не абсолютное ручательство и стопроцентной гарантии от блуда не дает, но все же… Зато распустить сей слух — все равно что сварить кофий с пенкой, — да раз плюнуть.

При этих словах супруга встрепенулась, а ее муж побелел. В общем, господин Нарис с тех пор начал мстить темной ведьме старой свининой и жестко-спортивной говядиной.

— Ну и мне этот кусок не продали, — пожал плечами темный. — Мясник мне его подарил. А еще сказал, что я порядочный.

Удивляться в речи Джерома можно было всему, но меня больше всего поразило именно последнее.

— Только порядочный?

— Ну… Если дословно, то он сказал, что я порядочный гад, который его почти что грабит средь бела дня… Но, знаешь, я предпочитаю фокусироваться на позитивном.

— И потом подарил мясо? — Я спрятала смех, уже догадываясь об истинной картине событий.

— Не сразу. Лишь после того, как я заверил его, что с кинжалом в голове он будет выглядеть гораздо мужественнее. Мясник почему-то начал отказываться, быстро убрал то старье, что пытался подсунуть, и достал лучший кусок свинины. Мы немножко поторговались. Сошлись на том, что первый товар для покупателя — в подарок.

Я посмотрела на темного скептически. Он на меня — радостно.

— Еду я принес. Теперь готовь, — сияя, как новенький золотой, сообщил Джером.

И ушел на второй этаж. В мою спальню!

Я кинула взгляд на мясо, потом на котел, стоявший на огне. И благословила. С чувством так, от души. Наглых темных.

— Ведьма! — донесся сверху синхронный крик.

Вот распереживались… А я всего-то пожелала, чтобы на них снизошло озарение. То, которое случается утром после вечернего переосмысления своей жизни. Когда ее хорошенько переосмыслишь, раскрашивая попутно в белые, красные, сухие, полусладкие и игристые тона, утром приходит оно — озарение. Правда, в простонародье его называют похмельем и головной болью.

К темным, судя по всему, вместе с озарением пришло озверение. Зато под этот рык готовилось преотлично. Закинув в чугунок с водой мясо и сунув его в печь, я ухватила «гадательный» котел, вынесла из дома. Отворачиваясь от вони, бьющей в нос, дошла до ближайшей сточной канавы и вылила в нее булькающую гадость. Когда последние капли стекали по чугунным стенкам, посудина вылетела из рук и ударилась о камень. Дужка треснула.

Арх! Мой любимый котел! Мой единственный котел для зелий! Придется потом сходить к кузнецу…

Когда я вернулась, бульон уже был готов. Разлила по тарелкам и кликнула смуглого. А что? Кормить с ложечки я никого не нанималась. Пусть сам своему другу еду носит. Но, как оказалось, магу, справившемуся с моим благословением, требовалась пища не только телесная, но и духовная.