Ворона и ее лорд - Мстислава Черная Страница 19

Пернатая привычно вспорхнула мне на плечо, и я машинально погладил шелковистые перья. Да, с вороной тоже надо разобраться, только позже. Появилась у меня одна мысль…

Завтрак уже был накрыт в малой столовой. Прислуга давно привыкла к моему ненормальному графику и спокойно под него подстраивалась. Еще бы, я им столько плачу, что они обязаны накрыть мне стол к завтраку хоть в полдень, хоть в полночь.

Я сел за стол, зачерпнул овсяную кашу и задумчиво уставился на тарелку с беконом, мысленно уже улетая в детали расследования. Но мой полет был довольно бесцеремонно прерван.

— Кар-р-р! — ворона взъерошила перья и даже клюнула меня в руку. В ту самую, в которой я держал ложку.

В этот раз я отчетливо опознал возмущение. Ха! Еще бы не опознал…

— М-да… это я ступил, — самокритично признался и продолжил, глядя на сурово нахохленную птичку: — Зерна тебе какого принести? Вороны любят клевать зерно вроде бы.

— Кар-р-р?! — еще больше возмутилась чернокрылая, а потом ловким ударом опрокинула на стол сахарницу, деловито размазала крылом ее содержимое ровным слоем по скатерти и… клювом написала на получившейся поверхности

«Сам клюй зерно. Вороны — хищники!»

— Кхм, — я аж поперхнулся несъеденной овсянкой. А потом просто уже из интереса возразил: — Вообще-то вороны — падальщики. А не хищники.

Нахальная птица отчетливо фыркнула, независимо задрала клюв, цапнула когтями с тарелки полоску бекона и ловко оттащила в сторонку — хорошо, не прямо на скатерть, а на салфетку. Потом глянула на меня, подскакала к рассыпанному сахару и написала

«А это мертвая свинья. Моя».

— Ешь с тарелки, незачем скатерть пачкать, — смирился я, но вместе с тем решительно отобрал у вороны бекон и положил обратно на фарфоровое донышко, к другим кускам «мертвой свиньи». — Салфеточку тебе повязать? Тонг? Настойку?

— Кф-ф-ф-ф! — и ворона чинно устроилась на краю фарфорового блюда. А крылом ткнула в графин с водой, стоявший в центре стола.

Я послушно налил воды в пустую сахарницу, и дальше мы завтракали в полном согласии, главное молча.

После завтрака я собрался в Комитет. Ну и что, что на ночь глядя, там круглые сутки кипит жизнь.

Таинственные птицы и не менее таинственные обнаженные леди в моей постели — это интересно, но, судя по всему, не опасно, во всяком случае пока. Значит, подождут. А вот заговор и работорговцы… Интуиция вопит, что эти два преступления тесно связаны, а своей интуиции я привык доверять.

Ворона точно намеревалась последовать за мной, она целенаправленно перелетела на дверцу кареты и уселась там, перышки стала чистить. А я вдруг задумался.

— Послушай… Ты ведь понимаешь, что такое поместье с тайными подвалами может быть не одно? Люди пропадают давно, и не только молоденькие девочки.

— Кар-р? — ворона задумчиво склонила голову и потом кивнула. — Кар-р!

— У меня есть список возможных адресов. Официального повода для обыска у меня не было. Неофициально проверять пытался, но… Короче. Можешь слетать и посмотреть, что там и как?

— Кракрокро! — согласилась пернатая.

— Запросто? — понял вдруг я. — Тогда подожди здесь!

Бегом вернулся в кабинет, выхватил из ящика запасную карту, расстелил на столе и жирными красными крестами отметил нужные дома в городе и поместья поблизости от городской черты. Боги и демоны, это же какая возможность! Хорошо, что быстро додумался, а то потом локти бы кусал, кляня собственную несообразительность.

Как бы так оставить эту птичку себе насовсем? Я обязательно разберусь, откуда она взялась, но потом, потом. Такая полезная птица! Вдруг ничья?

Пашка

Я изо всех сил работала крыльями, несясь сквозь ночь и печные дымы к зданию Комитета. Услышанный разговор гнал меня быстрее, чем если бы на хвосте висел хищный птеродактиль и щелкал челюстью.

Хорошо, что я умная! Когда меня вивисектор на разведку послал, я таки догадалась проследить сначала, куда поехала его карета. А то добуду сведения — и чего мне их, солить? Если Край неизвестно где, а я с разведданными на трубе у дома, как дура.

И вот точно — я молодец!!! Потому что надо спешить, потому что новость страшно ужасная, и надо прямо со всех ног бежать!

«Почему этот мерзавец еще жив и не в моем трюме?! Скоты! Бездельники! Мы потеряли всю партию, вы это понимаете?! И под угрозой вся сеть!»

Жаль, я не видела обладателя этого холодного, но яростного голоса. Окна были закрыты плотными шторами, а в трубе, в которую я залезла, была решетка, не пустившая меня в камин. Пришлось так подслушивать, вслепую. Я там чуть не поджарилась, чер-р-р-рт побери, но зато! Зато!

«”Гордость Фарры” должна отплыть не позже полуночи. Плевать, что трюмы полны только наполовину! Мы не можем потерять корабль и груз, заказчики в Султанатах и в самой Фарре сожрут нас живьем, если не привезем свежее мясо. Готовьтесь к выходу в море, я отдам приказ разобраться с формальностями и портовым начальством. Проверьте трюм! Ни одна маленькая тварь не должна выбраться. Если все не успеют уйти — самый жесткий вариант. Уничтожить всех, но сохранить корабль. Это понятно?!»

Я в своей трубе едва не задохнулась от ненависти и рванула вверх по дымоходу, почти забыв об осторожности. Они говорили о детях! О детях, мать их за ногу коленвалом в крошку!

Кажется, уроды всполошились, когда в камине зашуршало и посыпалась сажа, но толку? Я уже вылетела в темное пасмурное небо и со всех крыльев рванула к своему вивисектору. Пофиг на другие дома, пофиг на разведку! Срочно искать эту проклятую гордость с фарами, или как ее там!

Плохо, что я не знала, за каким именно светящимся в темноте окном огромного здания кабинет Края. Их тут пять этажей! А заглядывать в каждое некогда, поэтому я ворвалась в центральный вход, воспользовавшись моментом, когда кто-то из входящих открыл дверь, и принялась носиться по холлу, каркая во все воронье горло. Не до конспирации, мне нужен вивисектор! Пусть выглянет на шум, гам, тарарам, с которым перепуганные служащие носятся за мной и пытаются ловить.

Быстрее, быстрее! Кар-р-р!!! Полночь уже вот-вот!