Эндора - Лариса Петровичева Страница 19

— Я не манипулирую тобой, — сказала Катя. — Я не хочу, чтобы кому-то было плохо. Знаешь… я никогда не мечтала ни о какой магии, хотела просто жить, просто учиться. Работу найти на следующем курсе… Встречаться с кем-нибудь…

Катя осеклась, поняв, что тот, с кем она всегда хотела встречаться, теперь, скорее всего, мертв. Она вспомнила Кирилла, звонящего в дверь Эльдаровой квартиры с какой-то тупой, механической настойчивостью. Что потом с ним стало?

— Кать, — произнес Эльдар, убирая книгу в плоскую сумку с ноутбуком, приткнувшуюся к стене, — я тебе верю. Но я не верю эндоре, которая мне чуть голову не оторвала.

— Я же не хотела, — промолвила Катя.

За окнами проносились леса, и луна, поднимаясь над растрепанной кромкой деревьев и обливая жидким серебром их макушки, делала картину очень пугающей. Кате казалось, что в мире за окном больше нет жизни, их поезд идет в никуда и никогда не остановится на конечной. Они так и останутся в этом крошечном купе, в этом таинственном полумраке, пассажиры за стеной будут визгливо требовать у проводника то водки, то чего закусить, не понимая, что и они сами, и проводник давным-давно мертвы.

— Я понимаю, — сказал Эльдар. Отпил чаю, поморщился.

— Почему именно Питер? — осведомилась Катя.

Когда-то давным-давно, еще в школе, она ездила туда с классом на экскурсию. Короткое воспоминание о прежних мирных и спокойных днях сжало сердце; Катя поняла, что готова расплакаться.

— У меня там, так сказать, конспиративная квартира, про которую никто не знает, — откликнулся Эльдар и провел ладонью по темному пятну на боку. — Надеюсь, это поможет нам выиграть время, — он несколько минут помолчал, потом продолжил: — В «Picasso» сегодня нашли крупную партию наркотиков. Через четверть часа после нашего впечатляющего побега. Очень вежливые люди отменили корпоратив у одной из компаний и прямо в моем кабинете, в сейфе, выкопали героин. Четыре килограмма. Я, конечно, тот еще дурак, но чтобы хранить наркоту на рабочем месте?

— Тебя подставили, — с искренним сочувствием промолвила Катя. — Наверно, тот Рудин, да?

Эльдар кивнул. Почему-то Кате казалось, что проблемы с клубом его сейчас волнуют в последнюю очередь. Снаружи кто-то подергал дверь, потом негромко и пьяно пробормотал: «Пардон» и пошагал своей дорогой.

— Да, он. Полагаю, меня уже объявили в федеральный розыск.

— Мне жаль, — Катя действительно испытывала очень острое чувство вины. Если бы не она, Эльдар вел бы сейчас свою привычную, устоявшуюся жизнь, готовился встречать Новый год, а не рисковал бы головой ради шапочной знакомой… И Кирилл был бы жив. — Эльдар, мне правда очень жаль.

— Что жалеть, — без выражения произнес Эльдар. — Мне не в первый раз вот так с места в никуда срываться. Просто знаешь, Кать, я в жизни много разного сделал. Приходилось и убивать, понимаешь ли. Но я никогда никого не убивал без веской причины. И поэтому отправлять тебя на казнь просто потому, что ты случайно попала в переплет — это мне претит. Это мне, мягко говоря, неприятно.

Он запустил пальцы в карман брюк и вытянул Катин браслет — простенькую серебряную цепочку с брелком-корабликом. Браслет подарила ей мама на прошлый день рождения; вчера Катя, когда собиралась в институт, застегнула его на руке, а сегодня утром, пытаясь найти хоть что-то, за что можно зацепиться и не сойти с ума, обнаружила, что левое запястье пусто, и цепочка исчезла. Это был еще один маленький удар.

— Где ты его нашел? — спросила она, возвращая браслет на руку. Эльдар усмехнулся.

— В «Picasso», заезжал туда утром. Уборщица принесла из вип-комнаты.

Катя вопросительно подняла левую бровь. Полоса мрака, накрывавшая вчерашний вечер и первую половину ночи, дрогнула и приоткрыла какие-то смутные тревожные очертания предметов и людей — Катя не могла понять, что именно возвращает ей память, но испытывала непонятное тягучее волнение. Сейчас, глядя на потерянный и возвратившийся к ней браслет, она чувствовала себя мухой в меду.

— И что я там делала, в этой вип-комнате? — спросила она. Голос дрожал от испуга — Катя не знала, какого ответа дождется, и сейчас это мучило ее сильнее пут.

Эльдар пожал плечами. Посмотрел ей в переносицу. Чуть ли не смущенно отвел взгляд.

— Ничего такого, чего следует стыдиться, — в конце концов, спокойно произнес он. — Мы с тобой очень хорошо провели время вдвоем. Потом ты поднялась, оделась и ушла, а на стоянке дала мне такую оплеуху, что чуть основной узел не выбила.

— Что..? — пискнула Катя. Щеки залило стыдливым румянцем, в легкие от неловкого движения снова впились полыхающие пламенем иглы.

— Основной энергетический узел, — смиренно повторил Эльдар и постучал себя по переносице. — Вот тут. В тот момент ты уже начала превращаться в эндору.

Катя прижала ладони к пламенеющим щекам. То есть, она и Эльдар…? Ей одновременно стало невероятно, непередаваемо стыдно и в то же время хорошо и спокойно, словно все случившееся было правильным. Единственно верным вариантом развития событий.

— Я не про узел… — прошептала она. Неловкость, стеснение и замешательство, охватившие Катю, не позволяли поднять глаза и посмотреть на Эльдара. «Но ты же сама этого хотела, — недоумевающе встрял внутренний голос. — Что опять не так?»

— Пустяки, забудь, — откликнулся Эльдар. — Ты в тот момент уже не была собой.

Кате вдруг захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым — чтоб не делал вид, будто не понимает, в чем дело. В носу защипало, и Катя поняла, что сейчас расплачется. Она опустила голову и стала ждать, когда слезы укатятся обратно — естественно, у нее ничего не получилось, и несколько капель сорвались с ресниц и упали на колени.

Эльдар сделал вид, что не заметил.

Конспиративная квартира Эльдара располагалась в старом доме на Московском проспекте, и Катя — хоть убей — не могла вспомнить, как в ней оказалась: из памяти стерлось и прибытие поезда на Балтийский вокзал, и дорога до дома. Катя как-то внезапно осознала себя сидящей на диване у окна, за окном проезжали машины, и люди — улыбающиеся, веселые, уже предвкушающие праздник, входили в низкий подсвеченный купол станции метро. Несмотря на позднее время, на проспекте было много народа.

Катя огляделась. Квартира была самой обычной, немного запущенной, но Катя никогда не жила в роскошных хоромах, и ей не было дела ни до старого линолеума, ни до облетающих обоев у стены. Всю скромную, убогую практически до нищеты меблировку составлял диван, небрежно прикрытый проеденным молью пледом, низенький письменный стол, украшенный тяжелой хрустальной пепельницей, и воистину допотопный книжный шкаф, доверху забитый пыльными потертыми томами. На стене возле двери висел календарь с котом на 2010 год. Да, давненько Эльдар тут не появлялся.

Однако, несмотря на всю запущенность, квартира не производила впечатления наркоманского притона. Помыть полы — и вполне можно жить.

— Эндорка, — негромко проскрипел чей-то тоненький голосок. — Самая настояшшшая.