Купите мужа для леди - Елизавета Соболянская Страница 19

– Тогда сознавайся сразу, – усмехнулась женщина. – Вервиль не злопамятен, простит.

Я остолбенела – мадам была первая, кто догадался о моих чувствах к Вервилю. Тут Ангус выразительно кашлянул – точнее, громыхнул, напоминая о времени и личном дискомфорте.

– Это не то, что вы подумали, мадам, – призналась я. – У меня есть вопросы о Родезии…

Мадам Клодин фыркнула, как большая кошка, и залпом допила вино из бокала:

– Не связывайся с этим гадюшником, девочка, там подают яд и сталь вместо приправ и соусов.

– Поздно, мадам, – вздохнула я. – Если помните, мой четвертый муж был родезийцем.

– Ах да, – Клодин кивнула, служанке наполняющей кубок заново. – Помню я этого красавчика, опа-асный был тип.

– У него на руке, вот тут, – я показала на плечо, – была татуировка. Очень яркая и необычная.

– И что? – удивилась мадам. – Сейчас все на себе рисуют, словно в стране закончились холсты и бумага.

– Сегодня я увидела очень похожую татуировку на плече девушки, принятой на работу в мой дом.

– Вот как… – Клодин на секунду задумалась, потом жестом подозвала служанку: – Подай бумагу и краски, – скомандовала она.

Через несколько минут передо мной лежала стопа чистых листов и маленькая палитра с заполненными краской ямками.

– Рисуй, девочка, – скомандовала мадам, делая очередной глоток и явно стараясь не смотреть в ту сторону, где примостился Ангус.

Я тоскливо посмотрела туда же: рисовать я не умела. Совсем. Безуспешные попытки мисс Уиткроф научить меня традиционным женским занятиям разбивались о фамильную несговорчивость и жизнелюбие. Мне было легче три-четыре часа провести в конюшне, отбивая денник, чем те же часы в классной комнате с углем и красками.

Правда, держать в руках карандаш меня все же научили – для того, чтобы я могла сделать набросок желаемого платья или план посадки гостей. Так что, кривясь и ломая грифель, я смогла набросать узор, а потом обозначить его цвет неровными пятнами краски:

– Вот, мадам, взгляните – эти браслеты выглядели примерно так, за мелкие детали я не поручусь.

Мадам Клодин снисходительно взглянула на мои уляпаные краской колени, потом на рисунок:

– Знакомый узорчик, – бормотнула себе под нос. Потом поинтересовалась: – Ты точно не насолила никому в Родезии?

– Мадам, – я покачала головой, понемногу начиная бояться. – Я не была нигде, кроме родного замка и столицы, вы же знаете мою ценность для короны – налоговые вычеты и опекунский процент составляют изрядную сумму.

Мадам Клодин покивала в ответ, соглашаясь, и скомандовала служанке налить всем вина. «Всем?» – женщина средних лет спросила жестами. Это была еще одна изюминка приемов мадам Клодин – у нее работали только немые слуги. Не всегда глухие, но всегда безмолвные.

Получив подтверждение, служанка вручила бокалы мне и Ангусу, а потом поспешно удалилась, унося краски. Едва она отошла, хозяйка дома сразу активировала амулет, защищающий от прослушивания и начала рассказывать:

– Лет восемь тому назад посольство Родезии прибыло в столицу как раз ко дню рождения наследника. Ты, конечно, в курсе, что старший принц еще не женат, хотя оба младших уже порадовали Его Величество внуками. Так вот, вместе с посольством прибыла родезийская принцесса. Сейчас точно не вспомню – которая, внешне они очень похожи. Договоренности о браке, как мне известно, не было, но принц с принцессой встретились и даже наблюдали за турниром из одной ложи. Вместе с принцессой в столицу прибыли ее телохранительницы.

– Телохранительницы? Женщины?

– Именно! Очень ловко замаскированные девицы. Представлялись фрейлинами, подружками, многие из них принадлежали к знатнейшим фамилиям Родезии. Но дело сейчас не в них. На том турнире проводился бой на победителя. Знаешь, что это такое?

– Знаю, – подтвердила я. – Бьются один на одного, вызывая себе соперника из толпы.

– Так вот, одна из дам принцессы пожелала участвовать в соревновании, – продолжала леди Клотильда мерным тягучим голосом, излагая события так, что они как живые вставали у меня перед глазами. – В процессе даму сильно помяли, пришлось звать лекаря. На плече у пострадавшей была вот такая татуировка. Принцесса уехала очень быстро, а фрейлина осталась поправлять здоровье в посольстве. Я ее навестила несколько раз по просьбе лорда Вервиля, – мадам отхлебнула глоток вина, – разговорилась с ней, показала свое родовое украшение. Девушка не шла на разговор, но кое-чем поделилась. А заодно подарила книгу «Родовые отличия знатных фамилий Родезии».

Я напряглась, что-то стало совсем грустно, хорошо, что есть бокал – можно спрятать опасения за его широким краем.

– Так вот, согласно этой книге твоя служанка принадлежит к весьма аристократическому роду.

– Родезийская аристократка чистит овощи на моей кухне? – Вино как-то быстро закончилось.

Мадам Клодин усмехнулась и ткнула отполированным ноготком в замысловатое сочетание желтой и алой краски:

– Не просто аристократка, это сестра или кузина твоего мужа!

– А в чем разница? – я пожала плечами. – Обоим не за что меня любить.

– Разница есть, – мадам деликатно зевнула, прикрывая рот кончиками пальцев. – Сестра мстит только за брата, а кузина еще и за любовь.

Заметив мое удивление, Клодин махнула рукой:

– Милочка, это же просто, в Родезии разрешаются браки с кузенами.

Вычурные часики на каминной полке деликатно намекнули, что уже два часа ночи, пора прощаться с гостеприимной хозяйкой и возвращаться домой. На прощание Ангус поймал тонкую руку мадам и бережно поднес к губам, демонстрируя безупречные манеры. Клодин замерла, потом вгляделась в заросшее бородой лицо:

– Ваш спутник, Владира, умеет удивить.

Я спрятала усмешку – Ангуса когда-то звали барон Ангелус Сомерфильд. Похоже, мадам Клодин разбудила в старом шпионе забытую учтивость.

Покончив с любезностями, мы вновь выбрались в окно и без приключений вернулись домой. Ангус посоветовал не торопиться с выводами:

– Отдохните, леди, утром на свежую голову все увидится иначе.

– Так и есть, – согласилась я, зевая. – Если бы мисс Уиткроф была дома, я бы, пожалуй, съездила в замок, в библиотеке Денни были книги из Родезии.

Рассеяно кивнув, Ангус запер за мной дверь потайного хода, затем я, сонно хлопая глазами, дошла до собственной спальни, мечтая упасть на перину. Увы, здесь все было не так радужно: из-за тонкой фальшивой стенки доносились голоса. Прислушавшись, я помянула всех нечистых и лихорадочно понеслась по узенькому проходу к ванной. Если успею раздеться и облиться душистой водой, спасу свою горничную от раздирания на куски моей разъяренной свекровью.

Когда я шагнула в комнату, расточая вокруг себя аромат душистого мыла, горничная от облегчения даже покачнулась, а свекровь уставилась, подозрительно прищурившись.