Непристойное предложение - Ольга Виноградова Страница 19

Я пришла в себя от ритмичного стука. Оказывается, мышцы моей ноги самопроизвольно сокращались, отчего пятка пробовала на прочность пуленепробиваемое стекло. Естественно, оно оставалось в целости, чего не скажешь о пятке.

И надо же было такому случиться: я ощутила поток воздуха, ворвавшийся в квартиру, и услышала следом робкий вопрос Петра Фельдиперсовича:

– Фейечка, у тебя все в порядке?

Сигнализация, распознав присутствие лица, уполномоченного охранять покой жильцов, отключилась, и мое тело стало потихоньку сползать вниз. А под окном асфальт, а высота в несколько десятков метров! Одно радует – папарацци в точности повторяет мой маневр по ускоренному спуску на первый этаж здания без лифта.

Миновали откос бедра, а следом и колени, падение слегка придержали стопы, но и они сдались под весом остального тела. Все, сажусь на диету! Данная мысль вернула мне толику самообладания, и я огромным усилием воли обрела контроль над левой рукой, зацепившись ею за плющ.

Пронесло… Ага, размечталась?! Журналист очнулся уже в свободном полете и успел вцепиться мне в лодыжку, судя по ощущению, зубами! Все души подземного царства, ведь плющ не выдержит такого веса-а-а-а… Стебель затрещал, порвался, и мы полетели вниз, оглашая окрестности предсмертным воплем вампира, приговоренного к встрече рассвета.

Дальнейшее я запомнила как зерофильм, прокрученный в рапиде: из подъезда выскочил тролль, разломав дверной косяк; он задрал голову, увидел двоих кувыркающихся в воздухе людей. Здоровяк проявил чудеса человеколюбия. Закричав: «Я вас спасу», – он растянулся в чудовищном по длине прыжке. Сграбастал и меня, и папарацци под мышку. Приземлился, громадной юлой взрыхлив асфальт и приняв на свою спину близкое знакомство с фонарным столбом. Не только мне катастрофически не везет в последнее время. Или это из-за меня неприятности сыплются на окружающих как из рога изобилия?

Когда пыль осела, а тролль ослабил хватку на ребрах, я решила поинтересоваться, чем вызвано внимание папарацци к моей скромной персоне. На что незамедлительно получила исчерпывающий ответ от бедолаги из бара:

– Согласно закону о свободе слова, мы начинаем преследовать публичное лицо по истечении суток со дня объявления его таковым. Фейерия, вам следовало не бежать домой, а сразу выбрать своего личного папарацци и все остальные моментально отстали бы от вас. Разве вы не знаете о наших методах работы? – выразил неподдельное удивление мужчина.

– С детства законы о прессе изучаю вместо букваря! – огрызнулась я. – Если я остановлю свой выбор на вас, то достаточно будет устного заявления или необходимо направить письменный запрос в какой-нибудь комитет?

– Ура! – оглушил радостью меня и прохожих мужчина. – Честное-пречестное слово, вы ни о чем не пожалеете. Я теперь за вами по пятам ходить буду. Вы никогда больше не почувствуете себя одинокой. Все двадцать четыре часа я буду рядом, подстерегая самые выдающиеся кадры, а с вашей удачей я вмиг сделаю состояние на провокационных снимках! – Журналист закатил сияющие от жадности глаза и прижал руки к груди.

Почему меня его проникновенная тирада не вдохновила, никто не знает?

– Если доживешь до получения гонорара, – буркнула я себе под нос, встала и направилась к раскуроченному подъезду походкой разбитого артритом железного дровосека из детской сказки.

Идти по обломкам асфальта босыми ногами удовольствия не доставляло, но еще хуже действовали на нервы сочувственные взгляды прохожих, наблюдавших всю сцену от начала до конца. Ненавижу, когда меня жалеют. Даже когда есть за что! Я – сильная, я самостоятельно справлюсь с проблемами. Или они со мной. Неприятно признаваться, но второй исход вероятнее.

Поднимаясь по лестнице, я успокаивала себя подсчетом ступенек, время от времени отвлекаясь на журналистов. Каждому приходилось объяснять, что я уже обрела хвост в виде одного из представителей сплоченной братии пера и словесной магии. Вежливость с трудом прорезалась сквозь плотно сжатые губы, и я как никогда жалела об ограниченности запаса фольклорных выражений, в использовании которых я упражнялась про себя.

Возле офиса я обнаружила трех растерянных посетителей. Они страстно желали проявить любопытство и расспросить о подробностях происшествия, но что-то в моем внешнем виде заставило их отложить разговор на потом. Возможно, клиентов смутили стоящие дыбом волосы, изображающие последствия парикмахерского тайфуна, или непрестанно качающаяся из стороны в сторону голова. А может быть, недавно приобретенное косоглазие. Неверно! На них совершенно не изгладимое никакими сердечными лекарствами впечатление произвел рот, оскаленный в кривой ухмылке от уха до уха.

Я молча открыла дверь и жестом пригласила посетителей войти внутрь.

– Фейерия, я вижу, вы не в форме… Давайте мы завтра зайдем? – высказал общее мнение трио эльф, заискивающе глядя мне в глаза. По крайней мере он честно пытался это сделать, но тяжело поймать взгляд человека, когда его правый глаз смотрит влево вверх, а левый изучает большой палец на правой ноге.

– Стоять! – Я забаррикадировала выход своим потрепанным туловищем. – Никто отсюда не выйдет без мужа, жены и любовницы для себя и своих ближайших родственников! – Упустить деньги из рук? Не бывать такому! Мне удалось сфокусировать взгляд на фигурах клиентов. – Сядьте! Пожалуйста… – вспомнив о профессиональной этике, добавила я.

Что ж, они не только сели. Они легли. Для верности. И руки на голову положили…