Чистый лист - Дарья Кузнецова Страница 18

— А что, я в ближайшем будущем с ним увижусь?

— Ты не хочешь? — насторожился мужчина. — Не волнуйся, он тебя не обидит.

— Да я и не волнуюсь. Просто вроде бы говорили, что меня нельзя оставлять надолго с другими людьми, не скажется ли это на здоровье? А то я еще с визита портнихи об этом периодически задумываюсь.

— Не волнуйся, Горан предпримет все необходимые меры предосторожности, — заверил меня тезка. — К тому же несколько часов общения вполне допустимы, если это происходит не каждый день. Горан хотел провести какие-то тесты и что-то проверить, и я имел неосторожность от твоего имени согласиться. Все же ты — его эксперимент, я не был уверен, что имею право…

— Май, не извиняйся, все в порядке, — отмахнулась я. — Буду только рада компании, и мне тоже интересно, как я получилась. Ты мне лучше вот что скажи, у тебя есть какой-нибудь знакомый, которого не жалко?

— В каком смысле? — удивился Недич.

— Не жалко побрить налысо, — пояснила ему.

— Зачем?! — опешил он.

— Мне просто интересно, а как будут выглядеть эти спектральные метки на совершенно лысом человеке. Они ведь в волосах, даже если те достаточно короткие, и больше нигде. А у лысого как? Что, будут полоски на черепе? Или вообще ничего? Но ведь это нечестно! Май, ну хватит ржать, серьезный вопрос, между прочим!

Я попыталась изобразить обиду, даже в показном негодовании ткнула его кулаком в плечо, но серьезную мину не удержала и сама рассмеялась.

— Боги! Майя… — пробормотал Недич, когда сумел нормально говорить. — Я не успеваю за галопом твоих мыслей. Давно так не смеялся. Прости, не хотел тебя этим задеть.

— Брось, на что тут обижаться, мне даже нравится. Ты и так очень милый, а когда улыбаешься — ну просто слов нет! — заверила я, подперев ладонью щеку и глядя на тезку с умилением. — Так что с удовольствием буду смешить тебя и дальше, готовься.

Кажется, это заявление мужчину несколько смутило, но глаз он не отвел, продолжал смотреть с улыбкой и теплыми искорками в черных глазах. Хм. Или они у него все-таки не совсем черные, а темно-синие? Или тут просто освещение такое?

Вечер у нас прошел почти традиционно: в кабинете, за разговорами и собственными делами. Я читала, Май опять корпел над бумагами. Я не удержалась, спросила; оказалось, это были вперемешку письменные работы студентов, планы лекций, научные журналы и деловая корреспонденция. Не так уж далеко ушел Май от семейного дела: род Недичей владел двумя большими верфями, на которых строились корабли, морские и воздушные, несколькими ремонтными заводами и даже парой исследовательских лабораторий государственного значения, полностью объяснявших интерес и доступ Недича к информации о технических новинках. Управляло этим хозяйством несколько доверенных лиц, а тезка осуществлял общее руководство. Времени «хозяйство» отнимало уйму, но к своим обязанностям мужчина относился ответственно. Хотя, кажется, роль большого начальника ему не нравилась.

— Май, а ты бываешь на верфях и заводах? — с затаенной надеждой спросила я.

— Конечно. На всех и часто не получается, пара заводов находится на другом конце континента, но по возможности стараюсь. Иначе какой от меня толк?

— Я сейчас начну проявлять наглость, — предупредила я и подалась вперед, обеими руками вцепившись в край стола. — Май, возьми меня в следующий раз с собой! Ну пожа-а-алуйста! Ужасно хочется взглянуть, как это все выглядит! Особенно на строительство дирижаблей! Я буду себя очень-очень-очень хорошо вести! Честно-честно!

— Если тебе так хочется, то, конечно, поехали. — Май явно растерялся от моего напора, но согласился как будто без внутреннего протеста. Похоже, на самом деле не видел в этом ничего дурного.

А мне с трудом удалось вернуться к учебникам и отвлечься от мыслей о поездке, как будто предстояла она не через неопределенные несколько дней или даже недель, а вот прямо завтра. Не знаю почему, но возможность увидеть настоящий огромный завод, на котором собирают дирижабли, вызывала ажиотаж и непонятный трепет. От подобной перспективы меня переполняли восторг, предвкушение и странное сочетание нежности и умиления, и я все никак не могла объяснить себе это чувство. Интересно, я действительно занималась чем-то похожим в прошлой жизни или, наоборот, всегда мечтала, но не имела возможности?

Потом я более-менее успокоилась, отыскала собственную шпаргалку и задала Маю несколько вопросов. Например, узнала, что на дворе восемь тысяч сто сорок девятый год, последний месяц весны — цветань. Что Зоринка — огромный университет магической направленности, но готовит и специалистов в других областях, дипломы здесь получают разные специалисты, от военных инженеров до хроматологов и от физиков-теоретиков до философов. Учатся тут на равных и парни, и девушки, хотя последних традиционно меньше. Не потому, что им кто-то мешает, а потому что сами не горят желанием: за красивые глаза в Зоринке никто держать не станет, а к знаниям и саморазвитию местные женщины тянутся несколько меньше мужчин.

Еще я узнала, что Май и Горан работают не только на разных кафедрах, но и на разных факультетах. Стевич оказался значительно старше моего тезки, так что вместе они не учились, а сдружились в спортивной секции: оба играли в университетской команде по звочу. Какая-то командная игра с мячом, я не расспрашивала подробнее.

Куда сильнее правил звоча меня по-прежнему интересовали подробности жизни Мая. Конечно, не исключено, что я по жизни сплетница, но мне казалось, что дело тут все-таки в конкретной личности. Мало того что Недич заинтриговывал даже теперь, когда я в общих чертах знала о произошедшем с ним и могла без труда додумать остальное, но главное, во мне все крепче укоренялась странная уверенность, что я могу ему помочь.

Даже не потому, что я такая веселая и замечательная; думаю, в других обстоятельствах мой характер и поведение вполне могли вызвать осуждение столь аристократически воспитанного мужчины. Нет, все дело в магии, которую я не понимала, но видела. Да тут надо быть слепой, чтобы не замечать: мы сейчас противоположности друг друга. По местным меркам мы оба больны, но — взаимоисключающими недугами. И если общество замкнутого после аварии и закрытого от мира Мая полезно чрезмерно открытой мне, то наверняка это работает и в обратную сторону!

И не по этой ли самой причине Стевич сплавил меня жить именно к проблемному другу, которого он наверняка отчаялся отправить к врачам? Или как минимум эта идея послужила дополнительным аргументом.

Меня даже в конце концов посетила мысль, что ошибка, из-за которой я появилась в лаборатории, была вовсе не ошибкой, а точным расчетом, но я ее отогнала. Нездоровое какое-то предположение.