Как избавиться от наследства - Надежда Мамаева Страница 18

— Кэр, кажется, быть благоразумнее и осторожнее тебе придется гораздо раньше, чем я думал. Император приказал нам завтра к утру явиться во дворец.

М-да, вот так обстоятельства во второй раз испортили мое замечательное плохое настроение.

— И долго до этого дворца добираться? — сглотнув, уточнила я, памятуя, сколько мы летели до замка на метле.

— Не больше удара колокола. Телепортационный камень доставит нас до столицы, а оттуда до дворца уже на метле. А сейчас иди спать. Завтра будет трудный день.

«Сейчас» не получилось по причине того, что я, как блоха к собаке, пристала к Деймону с расспросами. Почему мы не могли воспользоваться этим самым телепортационным булыжником, а, как… особо умные, гордые и на всю голову герои, летели сквозь холод и снег на метле?

Темный, скрипя зубами, пояснил, что тогда мы летели через границу. А через нее можно перебраться только своим ходом. Вздумай воспользоваться телепортацией — и тебя попросту разрежет сетью охранного плетения. И выкинет по частям: нога — на землю темных. Рука — на территорию светлых.

— А почему тогда мы не можем сразу во дворец катапуль… телепортироваться?

— Потому что темный властелин — предусмотрительный владыка, который, чтобы не ввергать подданных в искушение убить его императорскую особу, запретил являться во дворец через телепорты. Так что туда, как и через границу, — только на метле или пешком. А теперь иди спать, Кэр. Так от тебя хотя бы меньше вреда, и мне спокойнее, — выдохнул темный, глядя мимо меня на то место, где еще недавно стояло кресло, а ныне красовалась дыра на обугленном ковре.

Я аж поперхнулась от такой несправедливости. Я, что ли, его мебель поджигала? А что до его слабой нервной системы при виде меня на подоконнике, так никто не просил смотреть.

В общем, я убедилась, что мужчины в любом мире одинаковы: не ценят они нас, женщин. А ведь мы всегда готовы о них позаботиться, освободить от лишнего груза — вынести мозг, попить кровушки, расшатать нервишки, из равновесия опять же вывести…

Я обиделась. Гордо так обиделась, независимо. Ни слова не сказала, только спину распрямила и смерила наглеца своим фирменным взглядом фотографа Ады.

Хотела уже развернуться и уйти, даже простучала каблуками по паркету, обойдя обгорелый ковер у самого края, когда чернокнижник выдохнул:

— Кэр, когда будешь решать, каким способом меня лучше убить, советую выбрать сталь. У тебя очень вкусный суп получился, и не хотелось бы портить аппетит, если ты решишь добавить туда яду.

Я чуть не споткнулась от такого заявления и обернулась к темному:

— В смысле убить?

— У тебя было такое выражение лица, с которым в комплекте непременно идет месть. Чаще всего — кровная.

— Деймон, я в этом мире всего второй день. Но о смерти, убийствах и мести я услышала больше, чем за все двадцать шесть лет, что прожила в своем мире. Скажи, неужели здесь первая мысль у всех: либо тебя пытаются убить, либо тебе надо кого-то прикончить?

Повисла пауза. Звенящая, действующая на нервы, щекочущая своим напряжением подушечки пальцев.

— Извини. — В тишине одно простое слово прозвучало негромко, но мне показалось, что подо мной треснул слой льда толщиной в метр. — Я все время забываю, что ты из другого мира.

Я даже помотала головой, не веря собственным ушам. Темный что… извинился? Да быть такого не может. Но тем не менее это было так. А чернокнижник между тем продолжил:

— Что же до ответа на твой вопрос… Нет. Не все и не всегда думают именно так. Просто меня часто пытались убить, вот я и привык… упреждать удар.

Я заскрипела зубами. Привык он… А я от его привычек седой стану.

А потом вспомнила фразу замужней подруги: брак — это тебе, Адка, не шахматы. Тут одного мата мало… Кажется, теперь я начала ее понимать.

— Извинения приняты. — Я чуть улыбнулась и спросила: — Где моя спальня?

Лучше уж самой у темного узнать, где спальня, чем звать в провожатые лича.

— Как выйдешь из кабинета, восьмая дверь налево.

Деймон посмотрел на меня задумчиво и столь внимательно, что я почувствовала себя неловко.

— Спокойной ночи. До завтра, — излишне сухо бросила я, раздосадованная то ли на темного, то ли на свою реакцию на него.

Резко развернулась, так что подол длинной юбки закружился вокруг ног, и хотела было сделать шаг, но запнулась о край ковра, попросту не увидев его, и полетела вниз.

Поприветствовать горелый ковер носом не успела. Чернокнижник поймал меня. И что удивительно, даже не заклинанием, а собственноручно. Не иначе плести чары было дольше, чем подхватить одну щуплую особу.

Когда он развернул меня лицом к себе, я услышала насмешливое:

— Мы так быстро вновь увиделись… Я даже не успел соскучиться.

— Надо же, мне попался чернокнижник, способный довести женщину до сарказма, — все-таки не удержалась я.

Хотя говорить подобное темному, который нависает над тобой, когда ты практически лежишь на полу, — не самая умная идея. Вот сейчас в ответ он просто меня отпустит, и я звучно шлепнусь. Но нет, меня вернули в вертикальное положение. Правда, при этом темный задел утренний синяк.

Я поморщилась, и чернокнижник истолковал мою гримасу по-своему.

— Что? Так неприятны мои прикосновения?

— Нет, — опешила я. — Просто ты задел бок, которым я утром хорошо приложилась, когда упала с лестницы.

— Покажи, — тут же потребовал Деймон.

— Да там не на что смотреть, — попыталась возразить я.

Куда там. В руках темного невесть откуда появился кинжал, и он просто распорол ткань платья.

Здоровенный синяк, красовавшийся на моем боку, радовал мир всеми оттенками фиолетового. Темный прикоснулся. Не пальцами. Лишь взглядом. Скользнул по косо разорванной ткани, по обнаженной коже вверх, к едва прикрытой разорванной нижней рубашкой груди, к плечам, стянутым тонкой шерстяной тканью платья. А потом выше — на шею, лицо.

Деймон чуть склонил голову, и я увидела, как блеснули его зеленые глаза. Этот взгляд завораживал, гипнотизировал.

— Не шевелись. Целитель из меня не очень. Но обезболить могу.

А потом его руки дотронулись до синяка. Они были теплыми, сухими, чуть шершавыми, с характерными для воина мозолями. Я вздрогнула и почувствовала, как уходит боль и в месте ушиба разливается прохлада.

— Вот и все. — Вопреки своим же словам, темный не отстранился.

Его пальцы все еще касались моей кожи.

Но это был всего миг. Миг, показавшийся мне вечностью. В следующую секунду чернокнижник убрал не только руку, но и всего себя от меня подальше.

— Надеюсь, теперь тебе легче. И у тебя больше нет повода морщиться от моих прикосновений, суп-р-руга.