Воздаяние - Тарас Асачёв Страница 18

— Всю жизнь. — твердо сказал я и, не дав парню шанса, продолжил. — И тебе стоит над этим подумать. Умение воевать, это то немногое, что поможет тебе выжить в будущем и защитить свою семью.

— А если у меня не будет семьи? — возразил он с обидой в голосе.

— Значит, ты вырос полным недоумком. Без обид Рон. — пока Рон задыхался в возмущении, я продолжал. — Семья это балласт на твоей шее, которая делает тебя уязвимым, но семья это еще и надежда, что вытащит тебя с того света. Поэтому встал и пошел искать себе жену!

— Чего?!! — видимо, сильно я его прессанул.

— А того, что в Старгольд ты не пойдешь. Это взрослые игры, а не увеселительная прогулка.

— А мама? — не унимался Густав.

— Что значит «Без обид»?!! — вскочил монах. — Ты меня за дурака держишь?!!

— Рон, осади… — прилетевший со стороны кулак немного отрезвил меня и заставил немного устыдиться, во время падения с лавки.

— Да я всю жизнь заботился о тысячах душ и людей! Злобная ты тварь из тьмы! Я может тоже любил! Но у меня, в отличие от тебя, есть долг! — он стал светиться тем самым неприятным светом. Я же сел на дощатом крыльце бани, посмотрел на пустую кружку и поднял руки.

— А может, стоило полюбить? — я посмотрел на монаха. Вся его прыть немного угасла.

— Да кому я нужен…. Раньше я был святым человеком, а потом связался с тобой. И кто я теперь? — он выглядел таким жалким и растерянным, что его было жалко до боли.

— Рон, я с первых дней, как стал видеть тьму и свет понимал, что святее тебя нет никого. Но… Да кто я такой, чтобы учить тебя? Ты сам умен и почти такой же красивый, как и я. Все сложится.

— Вот если я чего запланирую, а ты мне помешаешь! Я тебя освящу, отпущу все грехи и в Райский мир отправлю! — пригрозил мне полуголый монах, потрясая сухой рыбкой в руке.

— Уговорил. Густав? А ты… А где он? — я посмотрел на Рона.

— Ушел. — пожав плечами, сказал он и сунул мне сухую рыбку в руки. — Дарю.

— Ого, а ты прямо растешь в моих глазах, угостил меня едой… — я одним жестом разломил рыбу и, подцепив зубами край жесткой чешуи, сорвал с ее половины кожу с чешуёй.

— Была бы то еда. Больше не буду там рыбу брать. Так, когда мы выходим? А то я думаю, Густав сейчас, как ты там говорил…, стучит, как заяц на барабане, твоей жене и будет тебе весело всю ночь. — я задумался и понял, что этот момент так и не продумал. Пофиг, утро вечера мудренее, а возвращаться — не обязательно…

В замок я вернулся глубокой ночью, после того как проиграл Рону в карты со счетом пятнадцать — семнадцать. Глаза слипались, то ли от усталости, то ли от выпитого. К моему сожалению Мирия не спала. Встретила меня в лучших традициях прошлого — едва увернулся от брошенной шкатулки.

— Это как вообще понимать?!! — уперев ручки в бока, на меня смотрела злобная ведьма. Лично я могу это говорить, без всякого сомнения.

— Ты о позднем возвращении? — включил я дурачка, в надежде, что жизнь наладится.

— Я о твоем замысле с путешествием! Ты меня опять оставить хочешь? Я мужа любимого потеряла на два десятка лет! И ты снова навострил уши в другую сторону?!! Не пущу! — я приблизился к ней, и она, уперев свою голову мне в грудь, стала рыдать как маленькая девочка, что лишь день назад была готова сгореть на костре.

— Не стоит. Я же не на войну, я вернусь… — говорил я, поглаживая ее по хрупкой спинке. Сколько же она выдержала в своей жизни. А я наверное конченный эгоист, но тут уже ничего не поделать. — Мирия, посмотри на меня. Я все могу, я пойду в Старгольд и обращусь к церкви Тира, дабы вступить с ними в союз. Это…

— Что ты собрался делать?!!! — она оттолкнулась от меня, но от моей хватки не избавилась. Поняв это, она стала дергаться как рыбка на суше. — Дурак! Недоумок! Мерзавец!..

— Бор-р-рис говор-р-рил ему! — раздался знакомый голос с балкона. Жаль кинуть мне в него нечего.

— Мирия, я все решил. Ты остаешься дома, и заботишься о Густаве и Селене. Я скоро вернусь.

— Какая еще Селена? — глаза ее вспыхнули зеленым огнем.

— Та, что под сердцем. — мягко сказал я и погладил ее по животу.

— Откуда ты знаешь? — совсем размякла она.

— Скажем так, твое гадание не прошло зря. — Мирия спокойно села на кровать и посмотрела на меня чуть заплаканным личиком.

— Что ты видел?..

Я рассказал ей часть того, что мне привиделось, опуская неинтересные моменты и сведения о смертях, да и про Рона я умолчал. Мирия слушала внимательно и мотала на ус полученные сведения. А потом просто легла и, прижавшись ко мне, стала смотреть в окно. Я хлопал ее по попе, а сам думал о своем. Взмахнув крыльями, на кровать сел Борис и посмотрел на меня.

— Ну что, герой? Ты видел будущее, или только я? — тихо спросил я у Бориса.

— Тьма неделима для нас. — тихо и немного зловеще прошелестел ворон. — Познание часть нашей жизни. Будущее не ясно и более не тайна для нас. — он очень грамотно избежал своей проблемной буквы, молодец. — Там где жив один, будет жить и… — затух, задумался.

— Другой. — пришел я к нему на помощь. — Спасибо, герой. Ты с нами в Старгольд?

— Никто не удержит Бор-р-риса! — неожиданно громко гаркнул ворон и вылетел через комнату в окно.

— Что такое? — подорвалась Мирия. Видимо он ее разбудил.

— Ничего. Ложись. Утром поговорим….

Утро добрым не бывает…. Никогда! Но почему?!!! Настойчивый стук в дверь заставил меня подорваться на кровати, а после и укрыть обнаженную Мирию. Она, маленькая зараза, укуталась тонким одеялом и отвернулась. Властительница города, блин. Я же, отходя от легкого похмелья, поднялся окончательно, напялил на себя штаны и отпер дверь. Густав лыбился во все свои тридцать два зуба.

— И чего же тебе не спится? — спросил я у него и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

— Утро давно за окнами. Ну, так что? Вы в Старгольд все еще идете? — с хитрецой спросил он и заглянул в мою уставшую рожу.

— Не дождешься. Идем, конечно, тут и Мирия мне долго сопротивляться не сможет. Вот таким мужиком надо быть, а не мамку звать на помощь. Надо просто собрать людей в отряд и идти. Наберу молодых да горячих и поедем. — сын отстал на пару ступеней, но почти сразу припустил и догнал меня.

— Я с вами!

— Не обсуждается. Ты девке проиграл, что говорить про паладинов Тира? Это глупая и ни фига не хорошая смерть. — мы вышли с лестницы, и я сразу свернул на кухню. — Доброе утро. — нагло наврал я повару.

— Доброе, господин! Ваш «Хладец» уже застыл, и я попробовал край. Если честно, то не мое это. — я скосил глаза и заметил тарелку с надкушенным жирком.

— Ты его просто есть, не умеешь. — я взял тарелку и перевернул одну над другой. Холодец выпал и сложился дрожащей горкой на плоской поверхности. — Так надо.