Дар жизни - Галина Гончарова Страница 18

Было несколько переломов, два вывиха, синяки, шишки, небольшие раны – и все это требовалось промыть, обработать, перевязать…

Шифф не слишком поверил заявлению о том, что я лекарь, но своего в караване не было, а стражник, который немного разбирался в лекарском деле, «удачно» упав, выбил себе плечо и был временно ни к чему не гож. Даже когда я рывком поставила сустав на место, за что удостоилась трехэтажного ругательства в адрес моей матери, ему все равно не стоило двигать рукой хотя бы дня три. Так что всех раненых пришлось пользовать мне.

И госпоже Лимире. Как помощница, она оказалась просто незаменима. Так что цена на проезд для меня и для нее значительно снизилась. Шифф оказался человеком благодарным, и до Алетара мы ехали с комфортом.

А в Алетаре госпожа Лимира предложила хотя бы пару дней переночевать у них, пока я не найду, где остановиться.

Я подумала – и согласилась. К тому же, она преследовала и свои цели. У госпожи болела дочь, а в моих способностях женщина уже убедилась и хваталась теперь за соломинку. А вдруг помогу? Хоть советом, хоть чем? Ночлег я в любом случае отработаю.

* * *

При первом же взгляде на госпожу Арнет, дочь госпожи Лимиры, мне стало ясно – дело плохо. Лицо бледное, бескровное, глаза запавшие, под ними синие круги, пальцы напросвет видно, а тело…

Да по ней скелет изучать можно!

Госпожа Лимира схватилась за голову, а я привычно – за руку женщины, считать пульс. Потом послушаю сердце, легкие… да что же с ней такое?

Но расспросы ничего не давали.

Чувствует себя плохо, тошнит все время, голова кружится, сил нет, что поест – все наружу выходит, пьет понемногу бульон, но скоро и его нутро не примет… мама, прости, ты же позаботишься о моих детях? Наверное, это внутренний червь.

Наверное.

А я все же посмотрю, в том числе и своим даром. Только спроважу всех…

Госпожу Лимиру за дверь выставить не удалось, но ее я как раз не боялась. Милая женщина была подслеповата, так что искорки вокруг моих пальцев попросту не заметит, пока носом не уткнется. Наоборот, она полезна будет.

Так и вышло.

Мать держала дочку за руку, занимая разговорами, а я медленно и осторожно прощупывала женщину своим даром.

А ведь…

Вот твари!

Но – кто!?

Десяти минут хватило для краткого и грустного:

– Госпожа Лимира, а ведь вашу дочку ядом травят.

Обе женщины только глазами захлопали.

Как – ядом!? Зачем травят!? Кому это вообще понадобилось!?

Ну, на последние вопросы у меня ответа не было, а на первый – так запросто. Настойкой волчьей ягоды ее травят, медленно, да верно, знаю я этот яд. Еще бы немного, и сердце отказало бы. А признаки именно те. И тошнота, и рвота, и в моче кровь… просто добавляют яд медленно, по капле травят, потому и не поняли люди. А вскоре, через месяц-полтора, и померла бы женщина, и в голову никому бы не пришло…

– Что же делать, что делать?! – схватилась за голову госпожа Лимира. – Вета, деточка…

Учитывая, что я чувствовала себя обязанной доброй женщине, ответ был однозначным.

– Лечить буду. Вылечу, есть у меня противоядие, дня за три-четыре яд выведем, потом только восстанавливаться будет. Платы не возьму, поживу с вами, пока госпожа Арнет…

– Кариса.

– Пока Кариса не оправится, а я себе жилье не найду. Лишнего дня не стесню, обещаю.

Госпожа Лимира меня уже немного знала, больше месяца в дороге вместе провели, поэтому она закивала.

– Да, Веточка. Мы только рады будем.

– И спать я буду в этой комнате. Рядом с больной. На полу мне постелите.

Этот пункт тоже возражений не вызвал, после того, как я объяснила, что тело будет чиститься, мало ли что, лекарка должна быть рядом на всякий случай.

Но это – чем травят.

Кто травит – предстояло выяснять женщинам. А вот как…

Яд – это ведь не просто так, его принести требуется, подмешать к чему, дать человеку… к тому же, И муж Карисы, и ее дети были полностью здоровы. Как же яд попадает в кровь женщины?

Первым делом я перетряхнула все на кухне. Без особой надежды – любой отравитель не дурак ведь, чтобы держать такую опасную вещь рядом с детьми. Да просто – полезут в шкаф и наткнутся.

Последовательно перетряхнула косметику Лимиры, мази и притирания, лекарства и одежду… нет. Чисто.

Кто бы это ни был, яд он носит с собой?

Глупо. Демонски глупо!

Яд должен быть где-то неподалеку! Обязан!

Но если есть какой-то тайничок, под половицей, за камушком или еще где, я его никогда не найду. Я ведь не собака, такого острого нюха у меня нет… а идея.

Если дать собаке понюхать яд…

Отравителя я собиралась найти и разъяснить по всей строгости. Я – лекарь, я поставлю Карису на ноги, а потом кто-то придет и ее опять отравит!? Вот еще не хватало! Не позволю мою работу портить!

* * *

Лечила я Карису ночью, лечила своим даром и радовалась, что предусмотрительно напоила женщину снотворным. А то не дай Светлый проснется, что ей потом объяснять? Что я сижу и вожу над ней руками потому, что пытаюсь человека под одеялом нащупать? Или строение скелета изучаю?

Неубедительно.

Но за один раз ее даже моим даром не вылечить. Или я потом сама свалюсь. Яд – это ведь не просто так, ее травили медленно, тут и желудок, и печень, и почки, и даже сердце – все поражено. Вовремя мы успели.

Что ж, Кариса, тебе повезло. Я помогу тебе.

Я медленно водила руками над телом. В первую очередь мы почистим сердечко, чтобы оно билось спокойно и ровно. Соберем из него весь яд, осторожно выведем к почками – и наружу его, наружу! Чтобы и следа в теле не было!

Да, Карисе будет неудобно ночь пролежать на мокром, и с утра она будет стесняться, поняв, что описалась во сне, ну да и ладно! Лучше небольшое неудобство, чем смерть. Да и оставлять эту пакость лишний раз в теле женщины не хотелось. Завтра выведу побольше яда из печени, потом из почек…

Много его. За один раз я не справлюсь, выводить, восстанавливать… и так умоталась.

Рухнула на одеяло – и заснула, как убитая.

Утром я проснулась от возгласа госпожи Лимиры.

– Кариса, деточка…

Деточка чувствовала себя намного лучше, пила бульон, жевала сухарики и благодарно улыбалась мне. Ее муж, симпатичный мужчина лет тридцати по имени Вилт, поздоровался со мной с утра – и убежал на работу. Чтобы содержать семью и оплачивать лекаря для больной жены, он трудился с утра до ночи. Строил дома, отделывал их, в подчинении у него была артель из десяти человек и работали они на совесть, их и аристократы звали, не брезговали.