Любовь к красному - Ольга Гусейнова Страница 18

Я содрогнулась от желания, а он решил, что хватит игр. Его ладони снова скользнули вверх, обхватывая и приподнимая мою грудь, слегка сжимая, массируя, прижимая меня к своей груди. Я откинула голову ему на плечо и чуть отклонила в сторону, предлагая снова коснуться губами моей, оказывается, такой чувствительной шеи.

Но мужчина поступил по-другому! Положил ладонь мне на шею, странно, но я впервые не испугалась, доверилась ему полностью. Наверное, потому что помнила, с какой заботой, граничащей с нежностью, он освобождал меня из дурацкого автоплена. Длинные пальцы легли на мой подбородок, приподняли. Я обернулась, подчинилась, с каким-то внутренним облегчением и радостью отдавая ему контроль над ситуацией и ожидая поцелуя. Наконец, теплые губы легонько коснулись моих, помогая расслабиться, приоткрыться. Легкие, невесомые касания — мужчина не спешил. А мне так хочется полноценного единения, ведь тело уже горит от желания. Я умоляюще выдохнула:

— Доминик…

— Эвелина Андреевна! — звонкий голос вырвал меня из дремы.

Резко подняв голову со скрещенных на столе рук, я сразу не сообразила, где явь, а где мои тайные желания. Мгновение-другое… Кабинет заливает мягкий утренний свет. А мужчины нет. Вместо него девушка, мой секретарь Милен.

Я в замешательстве пролепетала:

— Да! Что?! Э-э-э…

Спать на рабочем месте мне еще не доводилось. Кто ж знал, что вчерашняя встреча с соседом произведет на меня неизгладимое впечатление: всю ночь промучилась от бессонницы, а теперь грежу им наяву.

— Эвелина Андреевна, — Милен стушевалась, бедняжка, не поняв, в чем дело, — охрана сообщила, старший следователь по особо важным делам Внутреннего контроля Арджан Хловелесс просит вас принять его.

— А-а-а… я знакома с ним, — рассеянно кивнула, приходя, наконец, в себя. Вслед за пробуждением накрыло любопытство: что этому следователю и другу мужчины из моих грез понадобилось, даже на работу ко мне явился? — Пусть пропустят.

Секретарь кивнула и вышла, а я крутанулась в кресле к стеклу и посмотрела на свое отражение. Благо защищающая от солнца тонировка позволяет прекрасно себя рассмотреть. Безупречный деловой вид: забранные в хвост волосы, дорогой костюм, туфли на шпильках. Лишь оставшийся на лбу след от руки нарушил общую идеальную картину. Потерла его, поморщившись, окинула взглядом кабинет и встала из-за стола.

Через пару минут дверь вновь отворилась, и ко мне уверенным стремительным шагом вошел Арджан Хловелесс. Вкрадчиво, с кривой улыбкой поздоровался:

— Доброе утро, госпожа Кыш, рад видеть вас в добром здравии.

— Доброе, господин Хловелесс. Надеюсь, вас оно тоже порадует чем-нибудь хорошим, — осторожно ответила я, слегка улыбнувшись, и указала на двухместный мягкий диван и два кресла вокруг столика. — Присядете или вы ненадолго?

— Все будет зависеть от вас, уважаемая Эва…

— Эвелина Андреевна.

— Как вы себя чувствуете после истории с призраком? — издалека начал Арджан, усаживаясь в кресло. И вроде спокоен внешне, но напряжение чувствовалось.

— Неплохо, благодарю. — Я не горела желанием обсуждать некоторые темы. — А ваше?

— Может быть, кофе? — предложила секретарь, откровенно маясь от неизвестности в дверях.

Но одержимый туманник мотнул головой, отказываясь, — ему не до кофе, интересует что-то важное. Как только секретарь закрыла дверь, он подался ко мне всем телом, посмотрел в лицо и попытался поймать взгляд:

— Я уже в курсе, что вы категорически отказываетесь брать дела, где замешаны убийства. Почему?

— Вы пришли сюда, чтобы задать этот вопрос?

— Нет, но ответ мне нужен, чтобы задать следующий. — Ищейка, не меняя позы, по-прежнему сверлил меня глазами.

Ему явно неймется — вот-вот подведет меня к своей, несомненно, большой, важной проблеме. А не послать ли этого туманника, вежливо, или все же продолжить разговор? Ссориться с влиятельным законником? Жизнь длинная, и плевать в колодец, из которого, в силу специфики моей профессии, вероятно, еще не раз придется напиться, — глупо. Поэтому решилась пойти на абсолютную честность. Может, поймет и отстанет?

— Понимаете, господин Хловелесс…

— Вам можно просто Арджан.

— Почему именно мне? — насторожилась я. Неужели в ухажеры набивается?

— Во-первых, надеюсь на сотрудничество, во-вторых, я уверен, мы будем встречаться — по соседству с вами живет один из моих малочисленных друзей.

У меня щеки потеплели от смущения. Синие глаза напротив тут же сверкнули и прищурились — друг соседа все отметил, хорошо, что комментировать не стал.

— Гос… Арджан, давайте, чтобы больше не поднимать эту тему и не отнимать ни мое, ни ваше время, объяснимся раз и навсегда. Скажите, что вам известно о магии сутевиков и зеркальщиков?

— Слишком мало. А жаль! Вас, таких, очень мало, можно сказать, на вес золота.

Я кивнула, соглашаясь. Действительно — носителю этой магии приходится сложно, прежде всего, эмоционально. Поэтому мне было важно пояснить все верно:

— Магия сути отчасти элементарная: послал простой «запрос», получил такой же безликий сухой ответ — и все. Так происходит в большинстве случаев, хотя и тут есть исключения. А вот магия отражений — сложная, заставляет «ответ» пропускать через себя, через свою суть. Ты слышишь, видишь, чувствуешь, ощущаешь. Вспомните, как вам пришлось следовать за видениями, чтобы увидеть события, произошедшие в гостиной у Равартессов. А я фактически погружаюсь в них, вижу процесс как бы изнутри до мельчайших подробностей. Теперь представьте — легко ли зеркальщику пропускать через себя кровавые преступления? Становиться их невольным участником?..

— Я понимаю, но…

— Ничего вы не понимаете! — Меня раздражали одни и те же фразы законников по разным берегам Великого океана. Как им в полной мере понять, что чувствуешь в такой момент?! — Я не принимаю алкоголь, потому что, один раз перебрав, вляпалась с опущенными щитами в жуткое убийство. Несколько лет прошло, а меня до сих пор кошмары мучают. Нормальная человеческая психика подобных зверств долго не выдержит. А я нормальный человек и хочу жить, не пугаясь любой тени или шороха, мне и так хватило… — и осеклась, мысленно ругнувшись. В запале чуть Лунева не помянула.

Арджан молчал, разглядывая свои сжатые в кулаки руки. Но на его счет я не заблуждалась: ищейка в таком же плену своей магии, как и я своей.

Не поднимая глаз, он заговорил глухим голосом:

— Вы слышали, что в столице орудует маньяк? — Я кивнула. — Он охотится на рыжих молодых женщин и убивает с особой жестокостью. У Равартессов мы хотели исключить именно его из подозреваемых. Погибшая была рыжей, посторонних никто не видел. Конечно, выдвигалась версия, что Амелия Равартесс — очередная жертва Любителя Красного, но вы ее успешно опровергли.

Я неосознанно потерла шею, вспомнив, насколько «успешно опровергала».