Капитан Багровой Тьмы - Константин Мзареулов Страница 18

— Там в глуши колдуны не скрываются, — авторитетно заявила Хубла. — И все к ним ходят, никто этого не стесняется.

Именно так и жили его родители, Темные седьмого ранга, или, проще говоря, семерочники. Впрочем, отец хвастал в прошлом году, что дорос до шестого. Старики не скрывали своих способностей, и народ охотно обращался к ним за помощью.

Хубла стала развивать хитроумный план грандиозного размаха: заняться изучением магов, повторив на них эксперименты, уже поставленные на вампирах. По-видимому, она всерьез верила, будто гипернатуралы позволят вскрывать свои тела и откачивать стаканы крови. Не сдержавшись, Тарх сказал, посмеиваясь:

— Есть у меня приятель-историк. Он написал диссертацию, которая называется «Вклад крепостных крестьян Тарабарского уезда в развитие фольклора в конце эпохи Средневековья». Сейчас пишет продолжение — про вклад тех же крестьян в развитие эпоса и городских легенд. Потом собирается придумать про влияние крепостных на письменную и музыкальную культуру. Глядишь, потихоньку защитит докторскую, а там и академиком станет.

Тетки обиделись, особенно Хубла. В следующие минуты Тарх узнал о себе много интересного: что неблагодарен он, что всему от них, великих ученых, научился, но все равно ни на что не пригоден, что был и останется неудачником бездарным…

Эти жалкие натуралы относились к нему с не меньшим презрением, чем собратья магического происхождения. Что в том обществе, что в этом, он был существом низшей касты. От осознания собственной ничтожности порой жить не хотелось. Тарх держался лишь верой в важность дел, которыми занимался: поиском новых знаний в науке и борьбой за торжество Тьмы в чародейской части мироздания.

Вздохнув, он стал пить чай и бесцельно глядеть в окно, когда в комнату заглянул доктор Кинах:

— Пошли. Шеф зовет на семинар.

Профессор Талфам, начальник лаборатории магических структур, серьезного отношения к науке не имел, хотя по праву считался хорошим организатором. В молодости сей ученый муж был отчаянным бабником, но к концу шестого десятка выдохся, отчего у него вконец испортился характер. Если добавить расцветающий маразм, шеф сделался невыносимым занудой. Впрочем, если вовремя хихикать над его идиотскими шуточками, старик был почти безобиден.

Сегодня шеф начал с обычного брюзжания о том, что лаборатория который год работает дедовскими методами, а потому велел срочно придумать что-нибудь новое. По его мнению, придумывать что-нибудь новое должны были сотрудники.

Сурово надев очки, Кинах поведал:

— В Аждо-Тике ученые купили у магов многоцветные магические кристаллы. Изучают спектры поглощения. А в Гулдурбасарском эмирате найдено целое племя одичавших эльфов, уже несколько работ по их физиологии опубликовано.

По кабинету прошелестели вздохи. Аринда, сравнительно молодая доктор наук, произнесла, сокрушенно качая головой:

— Работают же люди. Не нам чета.

— У нас нет денег, чтобы купить кристаллы, — печально промолвил Талфам. — И спектроскопа нет. Но если придумаем хорошую программу, я поговорю с ректором. Может быть, наскребем на прибор… Еще идеи есть?

Хубла, как и все старые девы, обожавшая вылезать не к месту и не по делу, громко проскрипела:

— Нужно взять в лабораторию сильного мага. Он объяснит, как действуют волшебные предметы.

Шеф изобразил на лице задумчивость, потом вопросительно посмотрел на остальных великих ученых. На лицах светил науки энтузиазм не читался даже сквозь увеличительное стекло. Им и так неплохо жилось — тихо и без сложностей. Новый сотрудник мог Отодвинуть великих ученых на задний план, показать их некомпетентность. Если маг-исследователь добьется важных результатов, начальству станет ясно, что работники кафедры уже двадцать лет ничего серьезного не делают и сделать не способны.

Они ошибались: маг не откроет никаких тайн, ибо по части умственных способностей гипернатуралы мало чем отличались от натуралов. У одних руки длинные, у других — глаз острый, а маги получили от природы дар управлять невидимыми силами.

Другое дело, что Тарху тоже был ни к чему собрат-коллега. Еще возьмут в штат Светлого, почует он в Тархе врага — тогда совсем жизни не будет.

— Как же, объяснит он, — насмешливо проговорил магистр-восьмерочник. — Спроси у рыбы про химический состав воды — много полезного узнаешь.

Обрадовавшись, остальные дружно заклевали неуместную идею. Шеф посмотрел на Тарха, удивленно прищурясь, словно впервые заметил его присутствие.

— Хорошо отдохнул в казарме? — спросил он, хихикая.

— Мог бы еще отдохнуть, — хмыкнул Тарх.

Талфам стал расспрашивать о недолгой службе и вдруг, услыхав, что магистр командовал арбалетчиками, воскликнул:

— Ты правда стрелять умеешь?

— Дело нехитрое… — Тарх пожал плечами. — А что?

Морща лоб от умственных усилий, начальник лаборатории медленно произнес:

— Готовится экспедиция на Купол. Ректор сказал, что, на всякий случай, нужен мужчина, умеющий пользоваться оружием. Поедешь?

— Можно. Когда экспедиция?

— Скоро, — заверил Талфам. — Еще командировочные получишь. И сможешь сделать свои замеры кривизны прямо на месте.

Не без труда досидев до конца рабочего дня, Тарх с наслаждением вышел за ограду, обвешанную фальшивыми магическими знаками. Домой не хотелось: после многолюдного веселья в казарме и вчерашнего сбора в лесной базе одиночество холостяцкой квартиры не привлекало нисколько.

Ноги сами понесли через сквер, где на скамейках в тени деревьев целовались студенты и студентки. Расстегнув камзол, Тарх неторопливо прогулялся до соседней улицы, купил в лавке бутылку сладкого красного вина и направился в квартал, застроенный маленькими домиками. В одной из этих избушек который год прозябал его давний приятель Механус Нацц.

Когда-то Мех учился вместе с Тархом в гимназии, потом служил в пограничной страже и был ранен в стычке с контрабандистами. Врачи кое-как подлатали раздробленное колено, но Мех остался инвалидом. Отставной ротмистр, жестоко страдавший от вынужденного безделья, почти потерял надежду на чудо, способное его исцелить. Постоянные боли в ноге и прочие невзгоды вроде мизерной пенсии сломали —бывалого солдата. Мех постепенно опускался, питался кое-как, много пил, оброс бородой. Было невыносимо жалко смотреть на сильного храброго воина, превращавшегося в беспомощную развалину.

Порой Тарху казалось, что похожая судьба ждет и его самого. Еще немного — и он, не выдержав ничтожества существования, покатится по наклонной и кончит свои дни в шкуре озлобленного на весь мир ночного хищника, убивающего всех без разбора и не желающего возвращаться в человеческий облик…

Впрочем, сегодня Мех выглядел вполне жизнерадостным и вовсе не озлобленным.

— Видал, что творится? — возбужденно спросил инвалид. — Мрак возвращается.