400 страниц моей любви - Марина Андреева Страница 18

— Дальше вы трое отправитесь дилижансом, а мы… — Поль кинул взгляд в мою сторону. — Мы с Милой верхом.

На лицах ребят отразился испуг вперемешку с недоумением.

— Вы понимаете, что это значит? — робко подала голос Кайра, явно озвучив мысли товарищей и с опаской косясь на наших коней.

Дальнейшие попытки что-либо сказать были пресечены. Поль, проигнорировав слова девушки, просто-напросто развернулся и пошел вдоль улицы, а нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Вот раздражает меня порою его высокомерие, будто мы права голоса не имеем. Но сейчас ругаться себе дороже, одна я обратно в академию не доберусь, если перессоримся в пух и прах.

Идя рядом с ребятами, я думала над словами Кайры. Поездка на вороном настолько вскружила мне голову, задев в душе молчавшие прежде струны, что я слепо обрадовалась тому факту, что нам с внезапно полюбившимся конем не придется расставаться. Ломала голову, как убедить руководство академии позволить держать животное, гадала, где добывать ему корм или деньги на его покупку. Да что уж тут скрывать, я конечно же еще в пути догадалась, что это не простая лошадка, но гнала прочь дурные мысли, слишком приятно было ехать на… лероссе.

А теперь опять вспомнилось, как еще там, возле ворот академии, погонщик поведал о лероссах, прибившихся к табуну. Иду, сама того не замечая поглаживаю шелковистый бок вороного. Взглянула на него. Нет, не может такое прекрасное создание быть злым, да и никакой угрозы от него я не ощущаю, наоборот, кажется, он тянется ко мне навстречу, даря любовь и тепло.

— Если ты и леросс, — приостановившись, я взглянула в темно-карие глаза своего коня и ласково погладила его по морде, в завершение еще и в нос чмокнув, после чего продолжила: — то врут все о вас. Я чувствую — ты хороший.

Конь довольно всхрапнул, будто соглашаясь, и очень осторожно ткнулся бархатистым носом мне в лоб, вызвав у меня улыбку и неудержимое желание обнять животинку и никогда никуда его не отпускать.

Вскоре мы добрались до места, гордо именуемого станцией дилижансов, о чем гласила вывеска на одном из зданий. Здесь обнаружился всего один фургон с полозьями, как на санях, вместо колес.

Полю потребовалось около пяти минут, чтобы отыскать пожилого извозчика и объяснить явно только что проснувшемуся старику, что именно от него требуется. Тот, осознав, что ему выпала честь везти гостей в замок правителей их края, отреагировал, мягко говоря, странно: как и конюх, он непрестанно раболепно кланялся, но при этом с каким-то плохо скрываемым ужасом косился на Поля, будто ожидая, что тот вот-вот его убьет, не сходя с этого места.

Ничего не понимаю. Товарищ не производит впечатления опасного человека. Порой он излишне прямолинеен — это да, водится за ним такой грешок. Принципиален? Памятуя о его непрекращающемся противодействии с главой виртонгской шайки, приходится признать — есть такое дело. Но испытывать по отношению к нему вот такой почти животный страх? Может, извозчик чем-то провинился перед местными властями и теперь боится, как бы его не покарали?

— Тебе настолько приглянулся этот городишко, что ты решила дождаться тут наступления вечера? — вывел меня из задумчивости сам объект размышлений.

— А? — встрепенулась я и только сейчас заметила, что ребята уже уселись в дилижанс, а Поль гарцует рядом на своем гнедом. — А-а-а… — спохватилась я и на удивление шустро забралась в седло.

Выехали мы из города через другие ворота, сразу же очутившись на занесенной снегом дороге. Стражники проводили нашу процессию безразличными взглядами, что в очередной раз меня поразило. Ну ладно, предположим, с той стороны города попались нам на удивление нелюбопытные воины, но и эти такие же. Не бывает так, по-моему. Должны же были хотя бы для порядка поинтересоваться, кто такие да куда следуем, но нет, лишь мазнули равнодушными взглядами. Так враги придут, а они и ухом не поведут, пропустят в город без вопросов, какой тогда смысл его охранять вообще?

Солнце спряталось за верхушками деревьев, а мы все продолжали свой путь. Впереди привычно ехал Поль, за ним так называемый дилижанс, я же, желая спокойно подумать, не отвлекаясь на болтовню с товарищем, завершала нашу процессию. Мысли вертелись вокруг только что покинутого городка, странного отношения его немногочисленных обитателей к Полю и его семье, о нежданно обретенном коне… Или честнее сказать, демоне? Как-то не укладывались в голове известные мне сведения о лероссах и собственные ощущения. Никакого упадка сил я не ощущала, наоборот, с первого же момента рядом с вороным красавцем меня будто окутало защитным коконом. Вон, ребята всю дорогу тряслись от холода и ветра, а я ни того ни другого не ощущала, знай себе наслаждалась поездкой. Если бы еще и окружающие пейзажи глаз радовали, вообще сказка бы была, а не путешествие.

Вскоре лес начал редеть, и впереди на фоне заката нам предстало непередаваемо прекрасное зрелище: посреди лесов и лугов вздымалась ввысь, словно стремясь к небу, огромная скала. По одному, наименее отвесному ее склону вилась зигзагами вырубленная прямо в скальных породах дорога, а на вершине стоял замок. Рассмотреть его в лучах заходящего солнца не удавалось, видны были лишь силуэты башенок, донжона и крепостных стен, невесть зачем нужных на такой-то верхотуре, да еще и в защищенной со всех сторон долине. Но как бы оно ни было, родовое гнездо нашего товарища представляло собой захватывающее зрелище. Вот только необходимость взбираться по заснеженной дороге с отвесным обрывом вызывала оторопь и искреннее желание повернуть назад. Однако Поль уверенно вел нашу процессию к подножию скалы, и мне не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ним и дилижансом.

О том, как поднимались наверх, даже вспоминать не хочется. Поначалу все шло хорошо, а вот примерно на середине пути дилижанс а-ля сани на обледеневшем участке начало тащить к краю дороги, за которым начинался отвесный обрыв. Поль соскочил со своего гнедого и вместе с извозчиком пытался оттащить фургон от пропасти. Запряженные в него лошади, оскальзываясь на гололеде, из всех сил тянули дилижанс, но тот, казалось, несмотря на усилия, вот-вот сорвется вниз. Самое жуткое, что двери для пассажиров выходили как раз на обрыв, и у ребят не было возможности выбраться наружу. Вот тут-то мы с Полем и оценили своих скакунов: мой вороной преклонил колени, будто намекая, чтобы я слезла, и как только остался без седока, вместе с гнедым кинулся к опасно покачивающейся на краю пропасти повозке и…

Через мговение перед нами уже стояли неведомые твари типа огромных буйволов, но с мощными крыльями за спиной и человеческими руками, растущими прямо из предплечий. Только седло, сбруя да переметные сумки, валяющиеся теперь на дороге, напоминали о том, что тут были оседланные кони. О том, что мне все это не померещилось, говорила и масть неведомых существ.