Отражение - Сергей Плотников Страница 18

Только жалкие остатки осторожности и счастливая случайность меня спасли. Я наткнулась на того, чья воля была крепче стали, а он оказался достаточно великодушен, чтобы не просто пощадить идиотку, но и… помочь совладать со своей натурой ещё раз. Научил ограничивать свои желания, научил не использовать дар во вред окружающим даже бессознательно. А потом – прогнал от себя, сказал, что теперь-то я всё-таки должна научиться жить своей головой. И я… смогла. Просто нормально жить. У меня даже появились приятельницы, почти подруги. И ты. – Руке решительно мотнула чёлкой и теперь уже сама нашла взгляд дочери: – Теперь ты понимаешь, почему я ничего не хотела тебе говорить? Не хотела, чтобы моя дочь росла с мыслью, что она – неполноценная, просто потому, что моя дочь! Потому и не хотела рассказывать о мире магии – месте, где для многих ты будешь «третьего сорта» только лишь из-за своего рода.

– Этот… сильный… кто тебе помог – это мой отец? – тихо спросила мать Ми.

Рассказ её натурально пришиб – да и меня тоже. Пожалуй, я даже был склонен согласиться с Руке, что с подобной информацией не стоило торопиться. Даже не представляю, как отреагировал бы, вывали старшая Родика на нас с Мирен все эти откровения разом пять лет назад.

– Нет, он не твой отец… к сожалению. – Горечь в голосе суккубы чувствовалась без всякой эмпатии. – Твой отец – обычный человек… в смысле – из мира людей. Там, где нет магии, нет и нашего проклятья. Я пыталась жить там обычной жизнью. И однажды безумно влюбилась. Любовь… делает глупой. Без Силы я не смогла его удержать. Мне пришлось вернуться в Родику… А у тебя будет выбор, какой из миров выбрать…

Мы с Ми виртуально переглянулись, и я кивнул. Слова были не нужны. Что тут выбирать, в самом деле, после такой-то «рекламы». К чёрту магию! Да, без очарования, к которому я уже привык, будет, наверное, немного тяжело, но – нужного я уже добился, а остальное… Справляются же как-то другие люди? И я справлюсь. И свою любимую смогу защитить!

Мы отвлеклись буквально на мгновение – слишком важная для нас была тема, а вот старшая демонесса, оказывается, ещё не договорила.

– Наставника, который помог мне, научит тому же самому и тебя. Он согласился принять тебя в свою школу.

– Что?! – Эту реплику мы с Ми подали абсолютно синхронно.

– Принять в школу… Что тебя так удивляет, дочь?

– Но я… мне уже шестнадцать? – Ми совершенно растерялась.

Я, честно сказать, растерялся не меньше.

– Да, у него старшая школа, два класса. Так что, если тебя именно это взволновало, с тобой будут учиться твои сверстники. Заодно и научишься с ними общаться, может, даже подружишься. Или даже больше…

– Но ты же сама сказала, что к суккубам… предвзятое отношение!

– Наставник сказал, что у него в школе такой проблемы не будет. – Судя по прорвавшемуся эмоциональному фону, словам этого наставника Руке верила абсолютно, без тени сомнения. – К тому же он сказал, что сможет оградить других от нашего дара на время твоего обучения, даже если ты не удержишь контроль над собой. Проучишься там два года, и после выберешь, где захочешь дальше жить.

– Но м… но я уже выбрала! – в сердцах выпалила Ми явно гордящейся обеспеченным для дочери ближайшим будущим Руке. – И я не хочу в школу! Мне нужно в мир людей!

– Но… – Роксана аж опешила от такого напора, правда, всего на секунду. – Но почему? И что ты будешь делать у людей?

– Найду любимого человека и буду жить с ним! – гордо озвучила Мирен нашу с ней мечту и осеклась, увидев неприкрытый скепсис в глазах матери. Впрочем, она и сама сообразила, как прозвучала фраза для постороннего человека.

– Ты понимаешь, что по человеческим стандартам ты – несовершеннолетняя? – Неожиданно разумно привела Руке серьёзный контраргумент. – Допустим, ты найдёшь мужчину своей мечты… Ты же достаточно читала книг и смотрела фильмов, чтобы понять – его осудят, стоит о вашей связи кому-нибудь узнать.

«Он и сам несовершеннолетний!» – Эту реплику Ми, к счастью, удержала при себе, пусть и не без моей помощи.

– Кроме того, в мире людей очень важны документы, – видя, что дочка замолчала, зашла со второго козыря мать. – А через два года у тебя будет диплом об окончании учебного заведения, нужное число лет и опыт общения с другими людьми. И ты точно будешь знать, от чего отказалась.

– Через два с половиной года, – просто чтобы не молчать, ответила Ми.

Придраться было больше не к чему, к тому же её, да и меня, честно сказать, слова Руке заставили крепко задуматься.

– Почему через два с половиной? Два, – слегка удивилась Роксана. – Занятия начинаются через месяц. Ах да, я же тебе не сказала: эта школа – в Японии ^[9].

8

«Старшая школа „Карасу Тенгу“. Памятка ученика». Обычный лист обычной бумаги формата А4, на котором на принтере отпечатан убористый текст. Разве что не буквами, а иероглифами – но тут тоже ничего удивительного: школа-то заявлена как японская. Впрочем, на обороте напечатан английский текст сходного содержания – для тех, кто не освоил язык страны Ямато.

«Международная старшая школа (академия) „Карасу Тенгу“ является пансионатом полного содержания. Принятый ученик должен прибыть до начала учебного года и не сможет покинуть стены школы между каникулами».

За прошлую неделю Ми «проглотила» массу литературы на японском, что была в коттедже – к сожалению, по большей части это были всё те же романы, в которых на единицу полезной информации о будущей стране проживания приходилось по тонне переживаний. С другой стороны, что будет полезно, а что – нет, это ещё бабушка надвое сказала: быт в школе мог быть похож на японский, а мог и отличаться. Хотя бы потому, что:

«Преподавание ведётся на английском языке, кроме специализированных дополнительных предметов».

Попытки расспросить Роксану закончились тем, что она сунула дочери этот листок и виновато пожала плечами: ничего о школе, куда она сосватала дочь, кроме личности директора, она не знала.

«Безопасность учеников во время учебного процесса гарантируется лично господином директором Куроко».

Услышав, как зовут этого самого «разумного со стальной волей», что в своё время помог матери Мирен разобраться с тараканами в голове, я не удержался и истерично расхохотался. Кабуки Куроко, где Кабуки – это имя. Точнее, играющая роль имени – часть прозвища, потому что не могут же чело… да пусть даже демона, всё равно не могут звать Театральный Работник! Ну или Работник Сцены, если точно по смыслу на русский перевести. Кабуки – так называется традиционный национальный японский театр, а «куроко» переводится как «невидимка» или «человек-тень», специальный работник в полностью чёрном костюме, который меняет декорации прямо по ходу представления: считается, что зрители его «не видят». Говорящее имечко, что уж там. Очень подходящее для какого-нибудь злодея из очередной серии «Джеймса Бонда», о котором в конце двух часов погонь и перестрелок узнаёшь, что он лишь подручный главного плохого дяди по имени Режиссёр. Или должен быть Владелец Театра?