Аллоды. Большая игра - Дмитрий Янковский Страница 18

Эльвин не подумал об этом. Если бы подумал, кинжал можно было бы спрятать под полу офицерского кителя. Но теперь поздно. И трудно было представить, какие мысли роились в голове опытного охранника, глядевшего на спрятанный в ножнах кинжал. Скорее всего никто еще не знал о сбежавшем пленнике, о бесчувственном «вельможе» у тяжелого неудобного кресла и о четырех мертвых канийцах в одном из борделей притона. Но вот стоит незнакомый эльф, и у него на поясе висит оружие, носить которое в подвале могли лишь охранники. Не было ни малейших сомнений, что через миг смуглолицый обратит на это внимание охранников, а дальше драки уже будет не избежать.

Так какой смысл ожидать этого мига, если можно опередить противников, застать их врасплох, пока они корчатся от хохота?

И Эльвин не стал ничего ждать. Он выхватил кинжал, нанес стремительный укол в сердце смуглолицего, а затем принялся разить врагов с такой скоростью, что трое канийцев погибли от его ударов раньше, чем струя крови из раны первого брызгами упала на пол.

Кинжал разил мощно, точно, не взирая ни на какие доспехи. Никогда еще Эльвину не приходилось держать в руках столь послушного и смертоносного оружия. Клинок оставлял ужасные раны, глубокие, с разваленными краями, между которыми видно было багровое парящее мясо. И лишь через секунду оттуда, из глубины раны, мощно бил фонтан крови. Иногда эти фонтаны вылетали струями и заливали пол, а иногда под столь мощным давлением, что распылялись в крошечные брызги, скорее даже в алый туман, надолго повисающий в воздухе. И Эльвин, подобно сражающемуся богу войны, валил противников, одного за другим, в клубах этой кровавой пыли.

Воздух быстро наполнился тяжелым запахом скотобойни – крови и распоротых кишок.

Хохот прекратился не сразу. Лишь через секунду, когда пятеро противников снопами рухнули на пол, в лужи собственной крови, остальные поняли, что к чему, и начали действовать. Один бросился к стойке с оружием, оттуда двумя руками, для скорости, передал соратникам по цепочке топоры и алебарды. Двое не стали ввязываться в драку, по дуге обогнули разящего эльфа и скрылись в темноте коридора, оказавшись у Эльвина в тылу. Это не предвещало ничего доброго и представляло наибольшую опасность.

Поэтому бывший капитан, не обращая внимания на троих оставшихся в комнате канийцев и шестерых гибберлингов, тоже рванул в коридор. Там в полутьме один из выскочивших охранников встретил его выпадом с алебардой, но Эльвин ловко парировал направленное в живот лезвие, ушел с лини атаки и, с разворота, рубанул канийцу по шее.

Кинжал едва не отсек голову, а в потолок, с прерывистым шипением, толчками ударила кровь. Но второго противника в коридоре не оказалось – скорее всего, помчался за помощью. И это было плохо. Это было хуже некуда.

Не дожидаясь, когда прижатые к дальней стене комнаты люди и гибберлинги рванутся вперед, Эльвин выбрал рукав коридора, наиболее точно отвечающий его представлению о направлении к выходу, и рванул по нему. Тень под ногами, в дрожащем свете магических фонарей, металась и корчилась, словно сраженный орк под ногами наступающей кавалерии. Прятать кинжал в ножны уже не имело смысла, охранники уже наверняка устроили переполох, и теперь на беглеца будут бросаться все, кто его встретил и у кого в руках оружие. А представать перед противниками с голыми руками Эльвин не собирался.

По иронии судьбы коридор вывел эльфа в очередной бордель притона. Только этот, в отличие от предыдущего, располагался в круглом зале, разделен был передвижными ширмами, а не стационарными перегородками, и предназначался для групповых оргий.

Охранники на входе попытались остановить разъяренного эльфа, но преуспели в этом мало, точнее вообще никак. После короткой стычки, длившейся не более пяти секунд, трое канийцев рухнули на пол, как сорвавшиеся с крюков мясника туши. Эльвин выхватил, было, алебарду из рук поверженного противника, но она показалась на удивление громоздкой, неуклюжей и плохо сбалансированной. Настолько, что бывший капитан с отвращением отбросил ее, хотя раньше неплохо управлялся с этим оружием и думал, что оно за счет большей длины окажется эффективнее кинжала. Но нет. С отобранным у «вельможи» кинжалом, похоже, ни одно оружие мира не могло сравниться.

Эльвин знал себе цену в рукопашной схватке, ввиду немалого абордажного опыта, но все же отдавал себе отчет, что сейчас ведет бой далеко за гранью собственных умений. Без преувеличения, он косил врагов, как траву, не взирая ни на их преимущество в численности, ни на их преимущество в весе и вооружении. Создавалось ощущение, что заклинания, которыми был прокачан кинжал, не только позволяли оружию разить с невиданной мощью и точностью, но и воздействовали на самого владельца, добавляя ему скорости, ловкости и выносливости. К примеру, Эльвин довольно давно не упражнялся ни в беге, ни в полете, но дыхание не сбивалось, и сердце работало спокойно, ровно, прогоняя кровь в мышцы, ставшие заметно сильнее.

Это вселяло уверенность в победе.

Круглый зал борделя, оказалось, имел с десяток выходов. Ширм было мало, кроватей не было вовсе – клиенты и жрицы любви сплетались обнаженными телами на расстеленных по полу мягких коврах, усеянных небольшими подушками. Стоны и громкие вздохи висели под потолком. Похоже, именно из-за этих звуков никто не заметил вторжения и не услышал звуков боя. Кроме охранников, но тем уже все равно.

Не теряя времени, старясь ни на кого не наткнуться, огибая обнаженные извивающиеся тела, распаленные страстью, Эльвин зигзагами устремился к ближайшему выходу.

Но достигнуть он его не успел. Со всех сторон из коридоров в круглый зал ворвались отряды вооруженных канийцев и гибберлингов. Только тогда клиенты заметили изменение в обстановке, многие вскочили на ноги, а женщины зачем-то стали прикрываться подушками. Несмотря на критичность ситуации, Эльвин про себя усмехнулся, что проститутки, готовые на все для клиентов, стесняются обращенных на них взглядов охраны. Или это банальная жадность, чтобы ничего не показать бесплатно?

Впрочем, Эльвину было не до философских размышлений. Одновременно в круглом зале оказалось точно более шестидесяти хорошо вооруженных охранников, даже по самым скромным подсчетам, судя по тому, что из каждого коридора их выскочило около десятка, а коридоров было восемь. С противником, настолько превосходящим в численности, Эльвину никогда не приходилось сражаться. В обычном состоянии с обычным оружием, даже если его прокачали местные маги, в такой драке у эльфа не было бы ни малейших шансов на победу. Но трофейный кинжал, наверняка очень древней работы, усиленный неизвестной древней волшбой, давал пусть призрачную, но все же надежду на успех. В любом случае, отступать поздно. И лучше погибнуть в бою, будучи осужденным и преданным сородичами, чем самому стать предателем. Если же схватят, то предательство неизбежно, вне зависимости от желания Эльвина. Он прекрасно понимал, что маги вытянут из его памяти все, что посчитают нужным.

И он ринулся в бой. Обнаженные мужчины и женщины, уже не заботясь о наготе, разбегались в стороны с его пути, а противники, видя решимость на лице эльфа и расправленные кончики крыльев, даже, казалось, дрогнули, не спеша в атаку. А Эльвину терять было нечего. Не обращая внимания на женский визг, он, не без брезгливости, поднял с ковра одну из подушек, чтобы использовать ее, как щит, и принялся рубиться, не жалея сил.