Теневой дозор - Аркадий Шушпанов Страница 18

Сторонний наблюдатель, если бы все-таки увидел эти силуэты, вздрогнул бы и подумал, что в лесной палатке идет какой-то дикий маскарад. Дело в том, что далеко не все из них были человеческими и даже гуманоидными. Но при этом большинство теней принадлежало существам, одетым в длинные одежды. Наметанный взгляд без труда распознал бы в этих платьях инквизиторские балахоны.

Дмитрию на пару секунд тоже стало не по себе от зрелища, похожего на перевод фантазий Иеронима Босха на язык театра теней. А потом он разобрался, что к чему. Вместе с обычной лампой в палатке кто-то поставил и Сумеречный Фонарь, высвечивающий сумеречный облик присутствующих, как рентген высвечивает не слишком приглядное нутро.

Бывших Темных в Инквизиции всегда оказывалось намного больше, чем бывших Светлых. Соотношение «один к шестнадцати», вернее, «шестнадцать к одному», действовало здесь так же, как везде, а уместным казалось как нигде. Светлые всегда хотели исправить мир, а Инквизиция существовала для того, чтобы хранить баланс. Перевес или даже паритет Светлых с Темными породил бы куда более мощный соблазн качнуть весы, чем если бы Инквизиция состояла из даже одних только Высших вампиров. Несмотря на то что в Инквизицию приходят лишь те, кто отрекся от своей стороны. Шаг за грань Света и Тьмы неимоверно труден. Шаг обратно – невозможен.

Впрочем, попадались экземпляры, которые избегали бремени выбора. Например, Максим, заместитель Эдгара, ставший Инквизитором сразу же после полноценной инициации. Однако до нее изначально Светлый Максим убил около десятка человек – слабых, благонадежных Темных. Женщину-пантеру, которая ни разу в жизни ни на кого даже не оскалилась. Бизнесмена, который применял магию, только чтобы заключать выгодные сделки и отваживать рэкет. А под конец своего пути серийного убийцы Максим едва не зарезал ребенка.

Теперь он так же рьяно защищал Договор. Максим в принципе не был способен изменить ни себе, ни своему обету. Возможно, потому в Сумраке он сохранил человеческий облик. Добавилось только одно: его кожа отливала сталью, как будто содержание железа в организме резко превышало норму.

Но таких, как Максим, в палатке оказалось не много. Сумеречный Фонарь высвечивал и получеловека-полунасекомое, и рептилоидов, и демонов с рогами. У одного за спиной даже топорщились перепончатые крылья – вылитый падший ангел.

Эдгар тоже, войдя в палатку, трансформировался, хотя и не так сильно, как другие. Он не был столь древним и сильным Темным, как кое-кто из собравшихся, поэтому остался похож на обычного человека, без шипов, когтей, хвоста и прочих атрибутов нежити. Однако бывший глава Дневного Дозора Эстонии словно высох, кожа обвисла на костях, а балахон стал напоминать ветхое рыцарское одеяние. Это было неожиданно, ведь Дмитрий точно знал, что Эдгар рыцарских времен не застал. Но сейчас он больше всего напоминал воина, когда-то продавшего душу дьяволу, но потом, как всегда, обманутого и вынужденного влачить существование проклятого фантома. Разве что цепей не хватало.

А может быть, он и был тем самым булгаковским рыцарем, что однажды неудачно пошутил, и каламбур по поводу Тьмы и Света имел для него весьма неожиданные последствия?

Все разом повернулись к двоим вошедшим. Кроме Сумеречного Фонаря, словесник успел заметить на столе разложенные планы школьных этажей, два магических шара разной величины, пару раскрытых ноутбуков между ними и еще несколько ажурных предметов из драгоценных камней, слоновой кости, каких-то маятников и циферблатов. Скорее всего – предсказательных артефактов для увеличения точности прогноза. В воздухе над столом парила объемная полупрозрачная модель школы со всеми подземными уровнями. Сумеречный Фонарь понадобился именно для ее проекции, а вовсе не чтобы показывать истинное обличье Иных.

– Сядьте, – без лишних церемоний повернулся к надзирателю Эдгар и указал на складной стул.

Дмитрий удивился: почти все Старшие, кого он узнал, стояли. Однако не подчиниться приказу надзиратель не мог. Очень скоро, впрочем, он узнал, зачем ему отвели столь почетное место.

– Максим? – Эдгар посмотрел на заместителя.

– Никакого движения, – с готовностью ответил Максим и кивнул на один из магических шаров. – Ждут наставника Дреера.

– Меня? – вырвалось у Дмитрия.

– Школу захватили три часа назад. – Инквизитор в драных рыцарских одеждах встал над Дмитрием, как живой укор. – Они сами вышли на связь. Позвонили на «горячую линию» в Праге… – Эдгар усмехнулся. Выглядело это на его сумеречном лице весьма неприятно. – Оперативная группа, разумеется, немедленно вышла сюда. Все подтвердилось. Проникнуть в здание группе не удалось. Надзиратель Лихарев на вызовы не отозвался. Потом с нами связались повторно. Сказали, школа под их контролем. И что вести переговоры согласны только через надзирателя Дреера. Не позднее чем через… – Эдгар взглянул на часы, – семнадцать минут вы должны явиться в школу. Один. Вас пропустят с той стороны.

– Кто это? – спросил Дмитрий. – Они назвали себя?

– Нет. Голос принадлежал подростку. Мы, разумеется, записали и проанализировали. Звонил некий Вадим Смеляков, родом из Петербурга. Вы его знаете?

– Как же не знать? – удивился Дреер. – Чтобы я, надзиратель, кого-то там не знал?!

Когда Смеляков появился в интернате, Дмитрий как раз учился в Праге на Инквизитора. Вадик был у них первым и пока что единственным петербуржцем. Самоинициированный ведьмак. Как большинство Иных – местных уроженцев, порожден аномалией Сумрака, которую разбудил один колдун. К счастью, колдуна года три назад арестовали и осудили на Трибунале. Смеляков же занялся «черной археологией», связавшись с местной командой более взрослых «следопытов». Способности Иного позволили ему сойти за своего. Понятное дело, Вадик не интересовался немецкими автоматами или смертными жетонами. Он выкачивал остатки Силы, что в прямом смысле слова намертво прилипли к вещам убитых, а потом отдавал уже разряженные предметы товарищам. Собирал же мальчик всякие невинные на первый взгляд безделушки. От семейных талисманов – их забирали с собой рядовые, отправленные на Восточный фронт – до опытных эсэсовских образцов.

Когда его накрыл спецотдел питерского Ночного Дозора, Смеляков применил одну из своих находок, которой научился пользоваться методом тыка. Дозорные отделались легко, но брать юного гробокопателя пришлось уже Инквизиции.

В школе Смеляков присмирел. Распорядок нарушал не больше других. Хулиганил, как все, по мелочи, только получал все время подозрительное «отлично» по Иной истории и магии вещества (в нее давным-давно переименовали морально устаревшую алхимию). Дружил, как водится, с начинающими Темными магами, недолюбливал Светлых, но не так, чтобы до драки, и в грош не ставил оборотней и вампиров.

– Я спрошу для порядка. – Эдгар наклонился к Дмитрию. – Вы заметили что-то подозрительное, когда уезжали из школы, Дреер?

– Никак нет, – ответил Дмитрий, глядя исподлобья. Он искренне старался перебрать в голове события последних дней.

– Я так и думал, – проговорил Эдгар с нотками раздражения. – Ситуация требует сканирования памяти.