Плата за любовь - Светлана Беллас Страница 18

Комически сделав гримасу, заржала, обратив на себя очередное внимание со стороны посетителей. Старичок за соседним столиком, постучав ножом о бокал вина, рявкнул, — Девушка, здесь общественное место! Нельзя, ли тиши?! Не в стойбище. Светка оглянувшись, подняв руки вверх, с пониманием кивнув, сказала, — Всё хоккей, дедуль! Подруге плохо! Успокаиваю. Старичок заерзал на стуле, значимо произнес, — Но это не повод, ржать, девушка! И резко отвернувшись, начал стучать по тарелке вилкой и ножом, разделывая такую, же резиновую отбивную. Она, вспрыснув, мне шепнула, — Всё, сваливаем отсюда!.. День начался удачно, настроение приподнялось. Сейчас я своему Игорёше покажу «Секс в большом городе!» А то в постели ни рыба, ни мясо. Претензии выставлять буду, раз мужики во сне, вон какие пируэты делают, а он живой, как дохлятина. Пусть отрабатывает мои харчи!.. Пошли, подруга! Сунув мне ключ, расплатившись, взяв меня под руку, потащила на выход. Мне со стороны было жалко ее, неудачница, всё у нее не так, еще хуже, чем у меня. Не везет с мужиками, бегает по «лесоповалу» в поиске своего «клена», но под ногами одни «дубы». Расставшись, я села в маршрутку и поехала домой, а Светка, на всех порах помчалась к своему Игорёше, выставлять ультиматум…

…Уже на пороге квартиры, повернув ключ в замке, я услышала топот за дверью и резкий лай, это Олби. Не успела открыть дверь, как тот кинулся обнимать, в обхват крепкими лапали, облизывая до кончика носа мое лицо. Это так тронуло меня, осознав, что тебя ждали и любят. В голове что-то щелкнуло, пробила мысль: Вот бы так встречал Лев. Вдруг, я отчетливо услышала шаги на кухне. Олби меня, уже тянул туда, я последовала за ним, на подсознании ощутив страх. Войдя на кухню, осмотрелась, никого не было. Насыпав собаке корм, отошла к окну, всматриваясь вдаль. За спиной слышался хруст и отчетливый запах кофе. Подумав, именно это я и хотела сделать, приготовить кофе. Я невольно обернулась. И каково, же было мое удивление, увидев перед собой Льва. Он разливал кофе в мои любимые чашки. Одну из них предложил мне, тихо сказав, — Знал, что ты придешь усталая, на, возьми, согрейся!.. Я дрожащей рукой взяла чашку, молча, отпила глоток и с содроганием спросила, — Но как ты оказался здесь? Ответ: Ты позвала, я и вошел. Оглянулась на Олби, тот тщательно пережевывал корм, не обращая никакого внимания ни на меня, ни на Льва, словно и не заметил вошедшего гостя. У меня вырвалось, — Ну, да! Потирая лоб, вырвалось, — Ну как ты вошел? На что, Лев ответил, — Молча. Для любящих душ нет преград. Я, посмотрев, не нашла ничего отличительного в нем, человек, как человек. Одно напрягало: почему не лаял пес? Наверно это розыгрыш, он просто зашел в дверь, что быть — может я плохо за собой закрыла. Он покачал голов в знак отрицания моих предположений, отпивая кофе, спросил, — Как кофе? Я не чувствую ни запаха, ни аромата.

Я улыбнулась, стала допивать кофе, не напрягая свое воображение, принимая всё, как есть. Мы стояли молча, разговаривая телепатически. Олби наевшись, выбежал из кухни. Не удержавшись порыва чувств, он и я обнялись. Все остальное время провели в постели, сознавая то, что каждый из нас влюблен. Ночь пролетела, так быстро, как никогда. Лишь под утро мы заснули, слившись в тесных объятиях.

Яркий солнечный луч, ворвавшийся так внезапно, щекотал мои ресницы, открыв глаза, испугано посмотрела на спящего рядом со мной, Олби, протирая глаза, не веря им, я прошептала, — А где Лев? Встав с постели, начала искать следы его присутствия, чтобы не посчитать, что окончательно сошла с ума. Подойдя к комоду, открывая ящички, стала всматриваться в белье, мужского и рядом не было. Тогда подняв глаза, решилась посмотреть на себя в зеркало, боясь увидеть в нем свое безумие. И тут я увидела сердечко выведенное помадой и надпись: Лю!.. Вернусь, жди!

Последующие дни проходили в напряжение, его приходы и уходы меня делали счастливой. Мы с ним проводили бурные ночи, днем мы вместе гуляли в парке, выгуливая Олби. Тот беззаботно бегал по аллеям, купаясь в пожухлой листве. Я привязалась к собаке, но не меньше и ко Льву. Он частенько обуздывал прыть собаки, помогая тянуть поводок, одна бы я не справилась с шалунишкой, Олби. Резвый мальчик и любознательный. Все кусты в парке были «его», а про девочек — собак, я молчу. Тянулся к ним, как Ромео к Джульетте. Мы частенько смеялись над его чувствами, что были сродни нашим. По ночам пёс мешал нам заниматься любовью или, может — быть мы ему мешали спать. Тот по привычке ложился рядом со мной, распластавшись на большой части постели. Когда, же Лев неуёмно пытался овладеть мной, то тот ему мешал, кряхтя ворочаясь. Льву ничего не оставалась, как сбрасывать ногами пса с постели, но тот только посапывая притеснялся ко мне, тогда приходилось и мне применять женские штучки, чтобы отодвигая того от себя, сбросить вниз. Отчего Олби просыпался, не понимая: за что? И тут, же начинал от обиды лаять на меня. Но это нам не мешало, а приводило в неописуемый, дикий восторг, мы неистово занимались любовью, Лев находился в возвышенной фазе совокупления. Это было нечто для обоих.

Обычно, я не задавала идиотских вопросов, принимала всё, как есть. Главное, что Лев рядом, мой. А остальное не имело значения. Счастье было, и мы держали его в руках, даже это не каждому суждено. Так, зачем лишние вопросы или подозрения? Главные слова, что слышала, были: Я тебя люблю!..

С этим засыпала, с этим просыпалась. Обычно их я читала на зеркале в росчерке помады. Как это приятно.

…Я молча варила кофе, изредка глядя в окно, лил дождь…

Нахлынувшие чувства и мысли перебил настырный звонок. Это была Светка. Она вся в расстроенных чувствах, щебетала о своем Игорёше, говоря, что тот ленив, не прихотлив в сексе, и она его не может ничем спровоцировать на полную выкладку. Он, как она сказала, ни то, ни сё, ни рыба, ни мясо. Даже ей голодной в сексе, не хочется его «поедать», боится, что «отравится» дохлятиной. Посетовав на отсутствие внимания с моей стороны, «вытерев сопли», закидала меня вопросами, спрашивая, как у меня дела? С фантомом, ещё дружу? При этом прослезившись, стала жаловаться на одиночество и мое к ней равнодушие. Я, вздохнув, сказала, что все в порядке и что со мной происходит, пока не знаю. Решив закрыть тему, тяжело вздохнув, добавила, — Крепись, подруга! И вокруг тебя будут увиваться мужики, ты, же у нас, «Бой баба», прорвёшься. Та, засмеявшись, утверждено сказала, — Бум, стараться, подружка! Не сорок первый, вырулим. И тихо добавила, — Ты, это, с фантомом не дружи, так и до психушки недалеко. Дома не сиди, гуляй, дыши, как говорят — воздухом, мозги прочищает. Бросив, — Ладно, пока, цём! Отключилась. Я осталась в раздумьях, вспоминая Светку в былом, какая она была хваткая. Она о себе говорила, что через то, что она прошла, не дай Бог никому, можно сериал снять или бестселлер написать, частенько вспоминала, с чего началась ее взрослая жизнь, даже я неоднократно плакала при очередном пересказе.

* * *

…Псков. 2002 г. Светлана Кочетова учится в Университете на четвертом курсе филологического факультета. Они живут скромно с матерью в двухкомнатной хрущевке. Их быт налажен до стереотипа «Жизнь в тупике», где одни проблемы, которые мать не может разрешать вообще, не говоря, вовремя, отчего ком проблем, с каждым днем просто нарастает в глазах. Учеба достается нелегко. После окончания учебы, она едет в деревню на отдых к тетке, Анне Ивановне. Ей хочется показать родне, что она не какая — ни будь недоросль, а выученная, пусть, в этом им с матерью никто из них не помогал. Лишний раз подчеркнуть свое превосходство над ними. Да и есть чем — миловидная, симпатичная девушка, в ее характере есть стержень, что и отличает, выделяет из толпы. В деревне все воспринимают ее зазнайкой, считая во многом заносчивой, высокомерной, так, как той не хочется подлаживаться под стиль жизни тетки и ее, двоюродной сестры, Алочки, та после бух. курсов начала свой рабочий стаж с продавца в сельском магазине. Хотя, Светка, тогда, в принципе и не выказывала каких-либо сверх — отличительных качеств, чтобы специально унизить, чураясь родственников.