Душа неприкаянная - Тимофей Печерин Страница 18

— …спрашиваю тебя: где скрывается презренный Родрик, дерзнувший назвать себя рыцарем-разбойником? Продолжишь покрывать этого негодяя — и я, на правах дознавателя его сиятельства приговорю тебя к смерти. А коль выдашь нам его и раскаешься, то будешь помилована.

Вилланд стоял довольно близко к дубу и импровизированной виселице. Достаточно, чтобы девица с петлей на шее смогла разглядеть его. А еще опознать в охотнике чужака для этой деревни. Ну и наконец обратить это открытие себе на пользу.

— Вам нужен Родрик? — чисто риторически вопрошала она и недобро улыбнулась, — так вот же он, болваны! Вот, прямо у вас под носом!

Последнюю фразу девушка выкрикнула, тыча пальцем в сторону Вилланда. А тот еще с похмелья соображал туго. И возьми да брякни «что?», когда взоры крестьян устремились к нему.

— Родрик! — не унималась меж тем девица с петлей на шее, — я знала, что ты не бросишь меня. Что придешь на помощь… милый! Спаси же меня от этого сброда!

Неизвестно, насколько готовы были поверить ей и крестьяне, и бордовый графский дознаватель. Да только угодил несчастный охотник, что называется, как кур во щи. Мало того, что никому из собравшихся он не был знаком. А значит явно пришел откуда-то издалека — зачем, спрашивается? Так вдобавок и внешность Вилланда рождала немало поводов для подозрений.

Рослый, с черной бородой и суровым обветренным лицом, украшенным давним шрамом — смотрелся этот человек не шибко приятно. На ангела не тянул точно. И вооружен был, вдобавок. А мало ли для чего он использует этот лук, выглядывающий из-за плеч. Точно ли на зверей охотится? Вдруг на людей?

Наконец, буро-зеленый охотничий костюм Вилланда выглядел хоть и скромно, но добротно. Не в пример одеяниям жителей деревни. Иными из которых лично я разве что пол бы мог помыть. Ну или постелить собаке в будке.

Ясно, что костюм этот сам по себе должен был вызвать у бедных крестьян зависть. Со всей для них очевидностью, нажил охотник свою одежду неправедно. Не в пример самим жителям деревни. Каковые как раз честно горбатятся на поле, а ходят в лохмотьях да рубищах.

Иначе говоря, в глазах замордованных крестьян человек вроде Вилланда не мог быть кем-то иным, кроме как разбойником. А Родрик его звать али еще как — значения почти и не имело. Не Родрик, так возможно подельник печально известного рыцаря-разбойника. Коль девка эта его вроде как признала.

Сжимая в руках кто вилы, кто серпы, крестьяне гурьбой надвинулись на подозрительного чужака. Но охотник мой тоже оказался не робкого десятка. От лука и стрел ему, понятно, в ближнем бою проку бы не было. Однако помимо лука Вилланд припас и кинжал. Видимо, тоже небесполезную на охоте вещь. Годную на то, чтобы туши разделывать. Или добивать подранка.

Лезвие кинжала блеснуло в руке охотника, заставив толпу хоть немного, но сдать назад. Кто-то из крестьян даже испуганно вскрикнул.

Да, численный перевес был на стороне жителей деревни. Но вот решимости не хватало. Каждый из них в отдельности понимал: кому-то придется выйти на бой первым. И получить кинжалом чужака в брюхо или в глаз. После чего, конечно, самого охотника задавят массой. Да только первому, кто бросится в атаку, оттого будет не легче.

Вот и не хотел никто становиться этим первым. Всяк ждал геройства от соседа, приятеля или еще кого. А время-то шло. В чьей-то судьбе даже секунды бывают решающими.

Между тем девушка с петлей на шее осталась без присмотра. Вернее, один на один с бордовым человеком. Он-то и стал первой жертвой смертницы на пути к свободе.

Изловчившись, девица-разбойница не только смогла избавиться от петли… но и набросить ее на графского дознавателя. Тот попытался вырваться, но девушка оказалась проворней. Единственный пинок — и ноги бордового человека подкосились. Натянулась веревка, стягивая петлю. Дознаватель захрипел, вцепившись в нее руками. Ноги между тем без толку болтались примерно в паре сантиметров от земли.

Некоторые из крестьян отвлеклись на агонизирующий хрип бордового человека. Однако помочь ему не смогли, даже если б хотели. Освободившаяся смертница о том позаботилась. Успев соскочить с ящика, она завладела не то шпагой, не то легким мечом дознавателя. Извлекла его из ножен, выставила перед собой — и тем вмиг отбила желание бросаться на помощь графскому посланцу.

Уж с чем, а с оружием девушка обращаться умела. Не в пример прежнему владельцу меча — очевидно, носившему его просто как украшение. Сделав несколько резких выпадов, разбойница доходчиво дала понять: с нею связываться не менее опасно, чем даже с Вилландом.

Затем, для пущей верности, девица подскочила к одной из крестьянок. И, схватив ее левой рукой за волосы, правой приставила к горлу клинок.

— Эй, вы, все! — выкрикнула разбойница, — отвалите от Родрика! Иначе она умрет.

Крестьяне замерли, опустив руки. А также орудия труда, которые они надеялись использовать в качестве оружия. Смысла рисковать и дальше лезть на рожон жители деревни не видели. Особенно теперь, в связи с гибелью графского дознавателя. Без чьей указки, я думаю, не факт, что они бы вообще стали связываться с таинственным Родриком. Или с кем-то из его банды.

Застыл в нерешительности и Вилланд — не иначе, поддавшись общему настроению. Но быстро был приведен в чувство окриком разбойницы:

— Эй! Ты-то чего застыл?! Сваливаем, дурень!

* * *

Дорога тянулась мимо исполинских сосен и статных берез. Дорога то огибала раскидистые ели, чьи ветви едва не касались земли, то проходила под кронами дубов. Прорезая заросли травы и кустарника, дорога то сужалась до узенькой извилистой тропинки, то расширялась и выпрямлялась вновь.

Еще временами полоса дороги исчезала, скрываясь под травой, мхом и камышами. Тогда земля под ногами начинала хлюпать и чавкать, а следы оказывались весьма глубокими — и почти сразу заполнялись водой. Еще в этих бездорожных местах прохожих могли атаковать целые стаи комаров. Крупных рыжеватых бестий, охочих до теплой крови. И подбадривающих друг друга ноющим боевым кличем. Городские собратья казались безобидными карликами и пигмеями рядом с ними.

Вот таков был по большому счету и весь Тергон. Неплохое место для тех, кто промышляет охотой. Но вот для жизни — не очень-то удобное.

Непохоже, чтобы эта дорога пользовалась популярностью у путников. Слишком узкая она была, прерывистая. И постепенно зарастала травой. Пройдя несколько часов, мы не встретили ни одного человека. Хотя ни к чему эти встречи, когда ты вне закона. И вынужден скрываться.

Вне закона! Не будучи безгрешным, охотник Вилланд принял этот факт с запоздалым огорчением. Обрадовавшись оному еще меньше, чем подозрению на собственное безумие. Мысли хозяина нашего общего тела мне, правда, были недоступны. Но нетрудно было заметить даже со стороны, сколь охотник хмур и насуплен.

И немудрено. Ведь одно дело убить кого-нибудь в пьяной драке. Ну или во время охоты забрести в заповедник, принадлежащий местному дворянину. Выступить же на стороне разбойницы да при всем честном народе — нечто совсем другое. Особенно, если еще и погиб представитель власти.