Посланник - Александр Прозоров Страница 18

— Разве в этом городе мне может что-нибудь угрожать? — приподняла брови принцесса.

— Пока нет.

— Пока? — склонив набок голову, уточнила девушка.

— Не мучайся. — Найл допил вино и решительно встал. — Просто через два дня мы со смертоносцами уходим из города.

— Куда?

— Просто уходим. Я уговорил пауков не устраивать никакой битвы. Ведь всех их наверняка перебьют. Они согласились отступить, и я ухожу с ними.

— Но почему?!

— Ты же знаешь, я побывал у захватчиков в плену. — Найл усмехнулся. — Так вот, теперь я куда больше сознаю себя одним из смертоносцев, нежели одним из двуногих.

— А людей ты заберешь с собой?

— Нет. Не имеет смысла. Пойдут только те, кто, как и я, пришельцам предпочитает общество пауков. Это охрана Смертоносца-Повелителя и все желающие из жителей — я приказал Нефтис оповестить горожан. Возможно, со мной отправятся моя стража и служанки.

— Но почему я ничего не знаю?

— Возможно, Нефтис просто постеснялась к тебе зайти, — пожал плечами Найл.

— Понятно… — задумчиво кивнула Мерлью и тоже встала из-за стола. — Слушай меня, правитель. В пустом складе рядом с выходом на заброшенную дорогу лежит вяленая рыба. Та самая, которую мы собирались продать в городе людей. Забери ее, она наверняка вам пригодится.

— Спасибо… — Найл немного помолчал. — Знаешь, Мерлью, ты самая прекрасная из всех женщин, каких я только видел…

Повинуясь внезапному порыву, девушка кинулась к нему, обхватила за шею и припала к губам. На глазах ее блеснули предательские слезы.

Поцелуй получился каким-то корявым, неуклюжим. Мерлью немного отодвинулась, внимательно вглядываясь в его лицо.

— Значит, мы с тобой больше не увидимся? Никогда?

— Никогда… — Голос правителя дрогнул.

Девушка опять прильнула к нему солеными губами. Оторвалась. Вместо слез в глазах ее вспыхнули азартные огоньки.

«Если смертоносцы и Посланник Богини уходят, значит, в городе остается только одна власть!» — без труда угадал ее мысли Найл, резко развернулся и быстро пошел по дорожке, усыпанной ярким оранжевым песком.

Однако добраться до дома Посланнику Богини не удалось. На полдороге его обогнал, вздымая легкую серую пыль, юркий молоденький паучок, совершенно незнакомый с принятым в городе этикетом — ни ритуального приседания, ни уважительного приветствия.

Обижаться правитель не стал. Слишком уж жестокие потери понесли смертоносцы, чтобы было время учить выходящих в мир детей всем тонкостям поведения.

Паучок проскочил вперед шагов на двадцать, резко развернулся и помчался прямо на правителя, словно не видел никого перед собой. Найл совсем было собрался стукнуть нахаленка своей волей, как вдруг восьмилапый торопыга резко остановился, клюнув носом, и коротко выстрелил:

— Дравиг просил всех уважаемых смертоносцев явиться во дворец Повелителя. — И Найл ни на секунду не усомнился, что послание предназначено именно ему.

В душе появился холодок. Визиты к Смертоносцу-Повелителю никогда не вызывали у Найла радости, тем более в тревожные дни. Удивляло то, что приглашение передано от имени начальника охраны, а не самого властителя пауков. Тем не менее правитель города сразу развернулся и даже ускорил шаг.

Почетный караул у дворца отсутствовал, но Дравиг гостя встретил — иначе пришлось бы Найлу пробираться через коридоры на ощупь.

Под стеклянным куполом главного зала густо пахло креозотом — в покои Смертоносца-Повелителя набилось просто невероятное количество восьмилапых. Пауки стояли на полу, висели на стенах, даже забрались на потолок. Здесь царила тяжелая, давящая тишина, и Найлу она очень не понравилась.

— Рад видеть тебя, Посланник Богини, — услышал правитель города и с удивлением увидел, как все, все пауки зашевелились, выполняя ритуальное приветствие.

— Я тоже рад тебя видеть, Смертоносец-Повелитель, — ответил Найл.

— Ты вошел в наш город как пленник, человек. Потом стал врагом, потом беглецом. Потом — Избранным. Посланником Богини. Теперь я доверяю тебе свой народ, его жизнь, его будущее. Будешь ли ты заботиться о нем, как заботилась Великая Богиня Дельты, уделишь ли ему столько же заботы, сколько уделял своему народу, не будешь ли предпочитать паукам своих кровных собратьев?

— Для меня нет разницы между пауком и человеком. — Еще не до конца понимая, к чему клонится эта напыщенная речь, Найл ответил четко и однозначно, подкрепив свои слова коротким: — Клянусь!

— Отдашь ли ты для общего блага все свои силы и свою волю?

— Клянусь! — повторил Найл.

— Я верю, — с явной горечью сказал Смертоносец-Повелитель. — Прощай.

Наступила пустота.

Все пауки вновь опустились в ритуальном приветствии и замерли.

— Дравиг, что происходит? — осторожно спросил Найл.

— Смертоносца-Повелителя больше нет, — грустно ответил начальник охраны.

— Как?!

— Он стал памятью.

— Памятью… — невольно повторил правитель, и тут до него дошло…

Поняв, что они не могут оставаться во время похода Смертоносцем-Повелителем, самки, составлявшие его суть, решили уйти в подземелье и присоединить свою память к памяти тех десятков древних правителей, которые уже обрели вечный покой. Отныне они тоже стали частью прошлого. Завтра утром придут строители и замуруют вход в тайник. С этого мига Смертоносца-Повелителя больше не существует — он пожертвовал собой, давая шанс на спасение своему народу.

Смертоносец-Повелитель никогда не был добр ни к Найлу, ни к другим людям, но всегда играл в их жизни немалую роль. С исчезновением властелина пауков уходила и частица человеческой истории. Именно поэтому, а не из вежливости правитель печально склонил голову и присоединил к общей грусти свою лепту.

Легко колыхнулись паутинные тенета в глубине зала, из-за них появились десятка полтора старых, совершенно бесцветных паучих и потянулись к выходу. Густая толпа, набившаяся в зал, не представляла для них препятствия — самая крупная из самок не превышала размером кошку и без труда проходила под брюшками недавних подданных, между широко расставленных ажурных лап. Ни единая мысль не колыхнула тишины дворца — ведь самки были фактически мертвы, хотя и двигались к своим будущим могилам на собственных ногах.

Смертоносец-Повелитель умер.

* * *

Яркое солнце внезапно выдвинулось из-за серебристого от инея дома и больно хлестнуло Посланника Богини по глазам. Найл отступил от окна, под которым гомонила толпа почти из четырех сотен людей, и повернулся к Нефтис:

— Неужели мы все-таки успели?

— Да, господин мой. — Тут начальница стражи ехидно усмехнулась: — Вот только Джарита опять про что-то забыла и побежала забирать.