Трудно быть ведьмой - Александра Билевская Страница 18

Я уже приготовилась запереть аудиторию и направиться в сторону деканата, когда дверь открылась, и объект поиска появился собственной персоной. Он был не в привычном костюме с галстуком, а в джинсах и молодежной рубашке на кнопках. Однако это его не красило. Скорее наоборот.

– Рад вас видеть, Вика.

– Добрый вечер, Николай Петрович, – ответила я, изучая знакомые лицемерные черты. Похоже, здоров.

– Уже почти шесть, а у вас, бедняжки, даже не было перерыва, чтобы перекусить. Я на «мерсе». Отвезу вас в одно замечательное место, мы прекрасно поужинаем!

– Спасибо, я спешу. Меня жених ждет, – соврала я, решив раз и навсегда расставить точки над «и».

– Подождет! – моментально стерев улыбку, отрезал Николай Петрович. – Вы пока еще на работе. Вот что я вам скажу, Виктория. Поначалу я относился снисходительно к вашим ошибкам. Молодая девушка, красавица – трудно рассчитывать, что она будет хорошо работать. Но теперь вам доверили читать лекции в потоке из ста человек, и я как руководитель не могу смотреть сквозь пальцы на ваше разгильдяйство. Студенты мне дороже, чем собственные дети, и я обязан защищать их интересы и отстаивать права.

Я не нашла ничего умнее, чем оторопело выдавить:

– Они на что-то жалуются?

– Разумеется, большинство из них боится выступить против преподавателя, – горько заметил Николай Петрович. – Но я стараюсь, чтобы деканат стал для них родным домом и чтобы со всеми своими проблемами они приходили к нам.

С ужасом представив себе человека, у которого в качестве родного дома деканат, я продолжала слушать.

– Сейчас, когда сам президент объявил о войне с коррупцией, мне особенно неприятно встретить ее на своем факультете. И, боюсь, придется сделать данные факты достоянием общественности. Разумеется, мне вас очень жаль, но интересы дела выше личных симпатий.

«Может, в качестве побочного эффекта влюбленности он сошел с ума?» – в недоумении подумала я. Действительно, о чем он? О себе? Вряд ли. Обо мне? Учитывая, что я, несмотря на безденежье, придерживаюсь принципа даже не заниматься со своими студентами репетиторством (мало ли что?), я тут уж совсем не к месту.

– На последнем экзамене, Виктория, вы подсказали одному из учащихся. Вы прекрасно понимаете, каковы причины подобных поступков и насколько это порочит доброе имя преподавателя.

Я подобного не помнила, однако не исключала. А причины как раз просты. Я терпеть не могу списывания и всегда говорю студентам: если что-то забыли, лучше спросите меня, я вам помогу. Какая-то мелочь может вылететь из памяти у всякого – главное, понимать общую суть.

– Видите, вам даже нечего возразить. И это еще не все! Сегодня, например, вы закончили последнюю пару на пятнадцать минут раньше. Чем вы это объясните?

– Мы так договорились со студентами, – наконец-то вставила я. – Раньше начинаем и раньше заканчиваем. Нам всем так удобнее.

– А расписание, утвержденное ректоратом, для вас не указ? Вам, значит, закон не писан? Вы в курсе, что случившееся нуждается в объяснительной записке, мотивирующей прогул?

– Какой прогул? Пара длилась сколько положено – полтора часа. А потом я еще задержалась и отвечала на вопросы.

– Это было вашей личной инициативой и к работе отношения не имеет. А вот расписания вы обязаны придерживаться.

И тут я поняла, что он меня достал. Именно в таком состоянии ведьмы и совершают глупости, плюя на последующую отдачу. Если у меня есть Дар управлять людьми, применить его – самое время, иначе просто лопну от злости. Поэтому я молча, но с огромным внутренним посылом приказала: «Отстаньте от меня и уходите!»

Действительно, ну не гад ли? Это он, получается, еще вчера бросился собирать на меня компромат, расспрашивая студентов? А сегодня подкарауливал под дверью – во сколько я начала да во сколько закончила? И наверняка держит еще целую россыпь камней за пазухой! Так у него проявляется любовь?

– Я надеюсь, Вика, – голос декана, утратив металл, стал тихим и нежным, – что причина не в вашей коррумпированности, а лишь в неопытности. Вам не хватает советов старшего товарища. Давайте поедем в ресторан, там все обговорим, и я уверен, вам удастся избежать неприятностей. А неприятности вас могут ждать большие, вы уж мне поверьте.

Николай Петрович придвинулся так близко, что я с горечью констатировала: внутренний посыл не сработал. Ни отставать, ни уходить мерзкий тип не собирается. Но, возможно, следует произнести приказ вслух? Женька, по-моему, поступала именно так. И я, собрав всю свою решительность, быстро выпалила:

– Не зовите меня больше никуда! И неприятностей мне не делайте! Не надо!

Очень хотелось вставить «пожалуйста», однако я удержалась. С «пожалуйста», боюсь, будет не приказ.

Лицо декана переменилось. Я бы даже назвала это словом «перекосилось».

– Да что ты о себе мнишь, девчонка? Как ты смеешь мне угрожать? Ты – мне? Да я тебя в порошок сотру! Ты хоть знаешь, какая у меня поддержка наверху? В понедельник у меня перевыборы, так что у тебя есть еще время подумать. А не опомнишься, тогда учти – скоро ты здесь работать не будешь. И скажи спасибо, если не попадешь под суд. Нет такого человека, против которого нельзя было бы чего-нибудь нарыть. А если ты слишком глупа, чтобы сообразить это, – сама виновата, поняла?

Я поняла одно – Справочник не зря требовал от ведьмы сразу трех Даров. Я со своим одним действительно оказалась неполноценной. Ну умею вызывать любовь – что мне это принесло, кроме неприятностей? Другое дело, если б я могла заглянуть декану в душу и, изучив ее, составить приказ, направляющий его чувства на доброе дело. Например, на замену доски. Еще на починку пола в лекционной аудитории. А то там дырки, и в дырках шуршит. Я убеждаю себя, что никакие это не крысы, однако все равно немного нервничаю.

Наверняка в Николае Петровиче есть струны, на которых имело бы смысл сыграть. Только без двух оставшихся Даров я словно слепая и безрукая. Тычусь наобум, и вместо пользы получается вред. Подобному человеку давать Дар опасно – мало ли что натворит? И почему я в это вляпалась? Как теперь быть? В первую очередь, конечно, штудировать Справочник, учась самоконтролю. И девчонок уговорить этим заняться, а то наворотят непоправимого, особенно Женька. Потом поискать, нет ли от наведенной любви противоядия. Влюбленный декан – зрелище не для слабонервных. Проблема еще в том, что, избавившись от симпатии ко мне, Николай Петрович вряд ли раздумает делать мне гадости. Скорее наоборот. Он очень самолюбив и никогда меня не простит. В понедельник на совете факультета его переизберут на следующие пять лет, тут-то он мною и займется. Ох! Чувствую, грехов наберет на пару пожизненных заключений. Закуют меня в кандалы и выставят на лобном месте в назидание коллегам.

Так я размышляла, едучи домой. Пожалуй, я даже не была по-настоящему огорчена. Ситуация казалась не вполне реальной. То ли кино, то ли нелепый сон вроде того, что снится мне вот уже вторую ночь подряд – что-то странное про ведьм, а деталей поутру никак не вспомнить (ау, Фрейд, Юнг и иже с ними!). Да и ощущение, что я едва встала после тяжелой болезни, никуда не делось. Что не помешало мне забежать в магазин, дабы купить полкило сыра «Дор Блю». Дорогое удовольствие, но ведь я обещала Бесу, да и нам с девчонками порадовать себя не мешает.